— Господи, Лиля, о чем вы только думали?! — прорывает, наконец, Тамару. — Вы что, не могли подождать, пока книга выйдет? Чесалось у вас, что ли, Лиль? Ты хоть понимаешь, в какое положение вы поставили издательство своим поступком?! Я… я просто в шоке, Лиль! Ну как так-то? О Господи… — она тяжело дышит в трубку. — Уму непостижимо. Вот уж, чего я не ожидала…
— Том, да в какое положение мы вас поставили? — защищаюсь я. — Можно подумать, мы первые писатели, которые встречаются.
— Да ладно бы только это! — перебивает меня Тамара. — Но история с предыдущим издательством Макса… да ещё Майя со своей украденной книгой… Господи, Лиль, ну вот вам невтерпёж было совсем, да?
— Да, Том, невтерпёж! — отрезаю я и сбрасываю вызов.
Меня возмущает ее нежелание решать случившееся и выводит из себя ее желание обмыть нам с Максом косточки. Ну в самом деле, какая ей разница? И чем таким ужасным это аукнется издательству — я тоже не понимаю. Я сжимаю кулаки и прикрываю глаза, не давая волю своим чувствам. Они рвутся наружу, чтобы топнуть ногой, ударить кулаком по двери, выругаться по-заковыристее в голос, но я жмурю глаза и держу их в узде. Позади меня сидит мой сын, и ему ни к чему видеть маму в таком состоянии.
— Что ещё? — бросает мне Макс, как только садится в машину.
Он резкими движениями засовывает документы в бардачок и внимательно смотрит на меня. По его глазам я понимаю — он не ждёт от меня хороших новостей. Наверняка, Макс всё понял по одному только моему виду, и я на долю секунды забываю обо всем и удивляюсь такой чуткости. Как это возможно, что мы ещё так мало знакомы, но уже так хорошо знаем друг друга? Как умудряемся считывать эмоции, как умудряемся догадываться о мыслях, как умудряемся так тонко чувствовать друг друга?
Я не знаю ответов и вздыхаю, возвращаясь к вопросу сидящего рядом мужчины.
— Тамара позвонила. Она считает, что мы поставили издательство в ужасное положение своим поступком, — прямо отвечаю я. — Они собирались подавать иск на Майю, пока не узнали, что мы с тобой… Ну, теперь, видимо, не будет иска, не знаю, Тамара… — я расстроенно покачала головой. — Она больше хотела обсудить, как это всё вышло, чем как с этим всем теперь справиться.
— Да пошла она! — взрывается Макс и заводит машину. — Профессионализма — ноль, зато язык такой длинный — на любой случай жизни!
— Да ладно тебе, — я краснею от слов Макса и встаю на защиту своего агента. — Она не так уж и плоха. В обычной ситуации она нормальная вполне.
— В обычной ситуации все мы нормальные вполне, а вот как доходит дело до задницы — так тут и становится видна вся изнанка характера, — грубо отвечает Макс и выворачивает руль, выезжая на дорогу.
— Задница — это плохое слово, — со знанием дела заявляет Тим.
— В точку, парень, — кивает ему мужчина. — Но иногда только им и можно описать всё происходящее вокруг.
Тимур оглядывается по сторонам и задумчиво хмурится. Я боюсь даже предположить, о чем именно он думает, учитывая разговор, и наклоняюсь к Максу.
— Постарайся не выражаться при Тимке, ладно? — шепчу я и уже громче добавляю. — Куда ты, кстати, едешь?
— К родителям.
— Что? — ошарашено отвечаю я. — К каким ещё родителям?
— К моим, каким ещё-то? — раздраженно говорит Макс. — Больше пока некуда вас везти.
Пикап вылетает на окраину города и едет по частному сектору. Дома здесь попадаются разные — совсем простые деревянные избушки столетней давности и новомодные кирпичные коттеджи за высокими заборами. Повсюду буйная зелень, яркие цветы, где-то слышится лай собак, но я ничего этого не замечаю.
Моё сознание всё ещё пытается привыкнуть к мысли, что Макс везёт нас к своим родителям. В этом не было бы ничего такого, если бы дело касалось другого человека. Но это Макс, и то, что между нами, сильно затрудняет положение.
Я со смешанными чувствами смотрю на мужчину за рулем и замечаю, как сильно он вымотан. Да, он зол, раздражён и безуспешно душит в себе ярость, но за всем этим — дикая усталость, которая давит на человека, на его плечи, на его мысли и не даёт ему свободы ни на минуту. Его жизнь набрала такую скорость, так быстро пробивает дно его корабля, что он просто не успевает латать десятки пробоин одновременно и медленно идёт ко дну. Хотя и пытается по-прежнему держать всё под контролем.
И я — вместо того, чтобы хотя бы не мешать — обижаюсь на него и дергаюсь от встречи с его родителями. Конечно, у меня есть причины, но — я заставляю эти причины замолчать. Макс действует так, как будет лучше для меня и Тимура, я знаю это. Я вижу это в его мимолетных взглядах в зеркало заднего вида на моего сына, вижу в его стремлении обуздать свою вспыльчивость хотя бы сейчас. Я вижу это, замечаю и наконец говорю то, что следовало сказать сразу:
— Спасибо.
Макс удивленно смотрит на меня, а я кладу руку на его ладонь, которая лежит на рычаге переключения передач, и сжимаю ее, чтобы в этот раз он точно не смахнул, чтобы в этот раз почувствовал мою поддержку, чтобы в этот раз он знал — я с ним.
Его губы трогает улыбка, и он сдержанно кивает мне.
Глава 21
Макс поворачивает направо, и мы подъезжаем к высокому деревянному забору. За ним виднеется двухэтажный каменный дом, увитый белыми цветами. Калитка закрыта, но не на ключ. Мой соавтор открывает ее после того, как мы дружно выбираемся из машины. На участке я замечаю кусты, деревья и стол под навесом. Тимур с любопытством крутит головой, и глаза его загораются, когда он видит качели. Повсюду зелёная газонная трава, которая кажется мягкой на вид, и мне хочется снять балетки и пойти по ней босиком.
Дверь дома открывается, и я вижу пожилого мужчину на пороге. Он смотрит на Макса, а потом радостно кричит куда-то в дом:
— Танюш, Макс приехал!
Он снова поворачивается и с интересом смотрит на меня и на Тимура, поднимает очки на седые волосы и торопливо идёт нам на встречу. На нем видавшие виды джинсы и простая белая футболка — всё это выглядит так органично по домашнему, что я чувствую, как меня отпускает напряжение.
— Макс, привет!
— Привет, пап.
Мужчины обмениваются крепким рукопожатием, а я отмечаю сходство их фигур. В следующую секунду на пороге дома возникает радостная пожилая женщина в домашних штанах и легкой кофте. Черты ее лица мягче, чем у Макса, более сглаженные и по-женски аккуратные, но тем не менее их родство очевидно. Она ласково обнимает сына и с затаенным любопытством поглядывает на нас.
— Это Лиля и Тимур, — представляет нас Макс. — А это Татьяна Михайловна и Станислав Иванович.
— Можно просто Таня и Стас, — отмахивается от таких высокопарных обращений отец Макса.
— Приятно познакомиться, — искренне говорю я и улыбаюсь.
Родители Макса радушно принимают нас и угощают завтраком на уличном столе под навесом. Мы болтаем о разных мелочах, но я ловлю на себе их внимательные взгляды и гадаю, почему Макс ничего не обьясняет им. Я замечаю и то, как дружелюбно Таня смотрит на Тимура. Она пытается подложить ему в тарелку побольше еды и расспрашивает его про садик и друзей. Мне кажется, что она из тех женщин, которые мечтают о внуках, и вскоре я убеждаюсь в своей правоте.
— Какой у тебя чудесный сын, Лиля, — сообщает мне Таня, поправляя свои короткие седые волосы. — А вот Макс нас всё никак не порадует потомками.
Я давлюсь кашлем от этих слов и не знаю, что сказать в ответ, но мне на помощь приходит мой соавтор.
— Да, насчёт этого, — Макс прокручивает в руках чашку кофе и смотрит на родителей. — Мы с Майей расстались.
Таня расстроенно ахает и всплескивает руками.
— Как же так? Но ведь вы так давно вместе…
— Не важно, мам, — перебивает ее Макс. — Теперь мы с Лилей вместе.
Он кивает в мою сторону, а Тимур удивленно смотрит на меня — так же, как Таня и Стас.
— Что ж, это… неожиданно, — говорит последний.
— И это ещё не всё, — добавляет Макс. — Майя выступила со своей версией нашего расставания по телевидению, и теперь Лилю осаждают репортеры. Собственно, поэтому мы здесь. Если вы сможете нас приютить… — он запинается от необходимости просить и сразу добавляет. — Ненадолго.