В бешенстве я ударил кулаком ближайшее дерево. Не рассчитал, вложив в руку колдовскую силу, и ствол треснул.
Я на многое закрываю глаза. Не могу простить лишь, когда используют меня или мой Круг. Только вот Клода не так-то просто использовать. Получается, учитель тоже ведёт двойную игру?
– Великий Хаос, что дал мне силы! – взмолился я, хотя делал это очень редко. – Вразуми! Как быть теперь? Что за игру ведут твои дети?
Ответа не последовало.
Ничего. Главное, не торопиться, и я распутаю этот клубок.
Я порадовался тому, что Таня ещё очень слабая колдунья. Вряд ли её будут для чего-то использовать. Хотя бы за неё не стоит сильно тревожиться. А остальные? Грег – целитель, в первую очередь. Вряд ли выбор падёт на него. Мира – одиночка. Но воинственная одиночка. И не слишком умная, скажем прямо. Её использовать будет не трудно. При условии, что рядом нет Грега. Но Мира от англичанина не отходит. Любое действие будет с ним согласовывать. Остаюсь я. Мою силу применяли два раза. Первый раз с Роксаной, второй – в подвале у Клода. Чует моё сердце, третий раз не за горами. Но если до этого я не знал всей правды, то теперь полог чуть приподнялся.
Учитель-учитель, во что ты играешь?
А во что играет господин Боргезов? И не сыграть ли мне с вами?
Кое-какие мысли стали приходить в голову. Они ещё не оформились в чёткую идею, но пройдёт какое-то время, и я сделаю свой ход. Никому не позволю использовать себя… или Таню.
С такими думами я вышел к машине. Одним жестом снял огненную защиту и сел за руль. Мотор завёлся сразу.
Полный решимости, я отправился к Клоду. Послушаем, что он расскажет любимому ученику.
5
Я сидел в глубоком кресле в гостиной в доме Клода. В комнате, выдержанной в тёмных тонах, царил идеальный порядок. Два кресла, небольшой диван и мягкий ковёр бордового оттенка. Деревянная мебель, а именно небольшой столик и шкаф с книгами, сделанная под красное дерево, усиливали ощущение роскоши. Зная учителя, можно предположить, что это и есть красное дерево. Обычно, он не любил и не воспринимал подделки. Тяжёлые шторы, скрывающие окно, украшали золотые лилии. Каждая книга в шкафу стояла на отведённом ей месте. Клод всегда раскладывал рукописи по алфавиту.
Кстати, в этом шкафу были именно рукописи. На французском и староанглийском, норманнском, латинском, турецком, английском и русском языках. Все книги, так или иначе, повествовали о ритуалах давних времён. Клод не боялся незваных гостей. А из званных никто такой коллекции не удивился бы. Вот и хранил колдун важные вещи под рукой.
– Мальчик мой, о чем ты хочешь поговорить? – осведомился Клод, опускаясь в кресло напротив. Даже дома колдун ходил в тёмных наглаженных брюках и рубашке с галстуком. Исключение составляли те дни, когда он готовился к какому-то большому ритуальному колдовству.
– Конечно же, о Марке Витальевиче, учитель, – не стал скрывать я. – У меня масса вопросов, но я не хотел их задавать в присутствии других.
– И что же это за вопросы? – в глазах Клода мелькнули холодные искорки. Плохим бы я был учеником, если б не знал наперечёт состояния учителя. Он скрывает, но ему не по себе.
– Клод, – я помолчал, выискивая нужные слова. – Господин Боргезов, действительно, стоит нашего доверия? Я хочу знать именно твоё мнение. Почему ты решил нас с ним познакомить?
– Мальчик мой, – колдун пристально посмотрел мне в глаза. – Прежде, чем я отвечу, скажи своё мнение. Думаешь, стоит доверять Марку?
Учитель любил поиграть в такой вот словесный пинг-понг.
– Его магия потрясающая на вкус, – принял я игру. – Всем своим видом он излучает власть. Если б, – я снова стал подбирать правильные слова, – если б я больше знал его, возможно, я бы ему и доверился…
– И ты пришёл за этим «больше». – Удовлетворённо кивнул Клод. – Я понял. Дмитрий, я не ошибся в тебе, взяв в ученики. Ты достоин моих знаний. Спрашивай.
– Он, действительно, маг-одиночка?
– Он одиночка, это да… Но магом или колдуном его назвать сложно…
– Так кто же он? Против ангелов могут помочь разве что демоны. – Усмехнулся я. – Или общемировое правительство.
Клод тоже усмехнулся. Его губы расползлись в хищном оскале:
– Не совсем, мой мальчик. Но ты близок к истине. Ангелы называют их не-людьми.
– Кем? – Я удивился. – Первый раз такое слышу.
– Это оттого, что ты никогда не сталкивался с сильными бессмертными. Они постоянно твердят, что мы, колдуны, служим не-людям и сами становимся не-людьми.
– И кто такие эти… не-люди? Что-то я у Марка ни рогов, ни хвоста не заметил, – мне вдруг стало не по себе, по рукам и спине пробежал озноб.
Клода позабавили мои слова. Он снисходительно улыбнулся.
– Не-люди, или как они сами себя называют, первые, единственные, кто могут заткнуть даже небесных за пояс.
– Тогда почему они этого до сих пор не сделали? – резонно заметил я.
– Им не хватает рук. Поэтому они и вынуждены обращаться к нам, колдунам. И за это нам хорошо… платят. Если ты меня понимаешь.
Кажется, мои догадки по поводу того, что Боргезов пытается загрести жар чужими руками, верны.
– Зачем им истреблять бессмертных? Ангелам не нравимся мы, а не эти… первые.
– Ошибаешься, мой мальчик, – Клод загадочно потёр пальцем подбородок. – Ангелам нужны не-люди. Многих колдунов выпестовали именно они, первые. Да, природный талант, врождённая сила всё это имеет значение. Но без знаний мы никогда бы не достигли и половины своего могущества. Понимаешь, о чем я?
– Значит, бессмертным не нравится то, что кто-то может оказаться сильнее их?
– Да, – кивнул Клод. – Ангелы всеми силами пытаются остановить распространение знаний от не-людей. От первых. Если кто-то сравняется силой с бессмертными, они перестанут быть уникальными, перестанут вершить судьбы простых людей. А им это не нравится.
В задумчивости я кивнул. Одно не укладывалось в моей голове:
– Почему тебе или Марку не рассказать это остальным? Круг имеет право знать.
Клод откинулся на спинку кресла, забарабанил пальцами по мягкому подлокотнику.
– Ни Мира, ни Таня сразу не осознают глубину противостояния сил бессмертных и не-людей. Они не поймут нашего места в этой ситуации. А Грег и так знает. Он очень много знает. Иногда я и сам ему удивляюсь.
– По отношению к девчонкам это нехорошо, – я упрямо взглянул на колдуна. – Они импульсивны, и многого не знают. Но сокрытие правды ведёт к смерти Круга.
Довольная улыбка вползла на лицо Клода.
– Однажды, мой мальчик, ты сам возглавишь Круг. Ты станешь мудрым главой. Хорошо, я поговорю с Грегом. Пусть донесёт всю правду до Миры. А ты, в свою очередь, поболтай с Татьяной. Если считаешь моё решение несправедливым…
– Нет, учитель, – согласился я. – Таня моя… – мне хотелось сказать «кошка», но спохватившись, я закончил, – ученица. Ядолжен ей всё разъяснить.
Домой я вернулся поздно.
Серые снежные тучи расползлись. Засветились звёзды. Дороги и тротуары подёрнуло морозцем. Только колдовство чуток согревало.
На пороге меня никто не встретил. Свет не горел, да и вообще, похоже, Татьяна спала.
Оно и к лучшему.
Не сказать, что я горел желанием говорить с ней прямо сейчас. В голове не укладывалось столько вещей. И, одновременно, всё было кристально ясно.
Марк использует Круг в борьбе с ангелами. Ключевое слово «использует».
Он предлагал нам силу, но… Чувство, будто я продался, меня не покидало. Мне это не нравилось. Было противно от осознания, что я ничуть не лучше шлюх. Однако сила и знания Марка меня манили.
Раздвоенность души опустошала.
Из бара я достал коньяк и один пузатый бокал. Пристроившись на широком подоконнике в большой комнате, я сделал глоток, второй. А потом залпом осушил содержимое бокала.
По горлу царапнул когтями алкоголь. От желудка расползалось приятное тепло. Не такое приятное, как колдовское, но тоже сойдёт.