* * *
Пасмурный ноябрьский день свободно гулял по лесу холодным ветром, обдирал последнюю листву, обтрясал хвою с бессовестно-рыжих лиственниц. В воздухе порхали сиротливые мелкие снежинки. В котане царило оживление. Хаттори Кичиро придирчиво рассматривал соболиные шкурки - жемчужные, сапфировые, серебристые, вертя их на все лады. Его помощники деловито рылись в мехах, разложенных айнами на бревнах. Хаттори отыскал в бледно-розовой шкурке чуть заметную потертость, отложил и взял другую, цвета кофе с молоком. Эту портила проседь. Более ценные темные шкурки тоже были, но мех казался грубоватым.
Лучшие меха перекупщики разбирают еще весной, чтобы выставить на сезонные аукционы. Хаттори решил за бесценок забрать у айнов остатки с предыдущих торгов и предложить в Штатах на декабрьском пушном аукционе. Цены будут совсем не те, что весной, но без навара все равно не останешься.
- Одно позорище! В русских городах бездомные кошки - и те роскошней. Хоромы свои подметай ими, - Хаттори брезгливо отодвинул шкурки прочь.
Сирикоро покосился на ружья, разложенные японцами на бревне рядом с пушниной. В ящике покоились боеприпасы, необходимые охотникам. На другом бревне лежали топоры с американскими клеймами, прочные неводы, упаковки с табаком, изящные деревянные гребни и дешевая бижутерия. Невдалеке топтались привязанные плотные лошадки с мохнатыми бабками, навьюченные мешками с мукой и консервами.
- Убирай хвосты, показывай головки*, - велел Хаттори.
- Где хвосты? - ответил Сирикоро. - Хвосты вон лежат, я и не спорю, что это хвосты. На подклад сгодятся. А это - головки.
Старейшина потряс связкой шкурок. Рыжеватый мех аппетитно отливал медом.
- Это - головки? - вдохновенно возмутился Хаттори. - Старуху свою наряжай этой дохлятиной, ровным счетом ничего не потеряешь. Если продавец искусен в похвалах, значит, плох товар.** Я же знаю, есть у тебя товар получше, иначе ты бы не стал срамиться и устраивать торги, завидев меня еще на горизонте.
Сирикоро не хотел продавать лучшие меха, которые остались после весенних торгов для нужд утара, но айны нуждались в патронах и муке. Помявшись, он вынес из дома припрятанные шкурки. Хаттори требовательно протянул руку. Шкурки были сняты с крупных животных. Длинный мех шоколадного цвета мягко струился под пальцами торговца. Хаттори ухватил другую шкурку, смолянисто-черную, с голубым подшерстком, с благородной проседью вдоль спины. Среди соболей пламенели червонным золотом и две лисицы.
Пока торговались за каждую шкурку, Хаттори цепким взглядом рассматривал старшую дочь старейшины, которая вышла покормить собак. Мощные зверюги вертелись вокруг нее и толкали сильными боками. Турешмат выпрямилась и вскинула подбородок. "Какая стать! - подумал торговец. - Не будь она айнкой, я бы решил, что она благородных кровей. Такую красоту нечасто встретишь. Ее бы умыть, приодеть, да выщипать брови, и с ней можно показаться в хорошем обществе..." Хаттори проследил, в какой дом ушла девушка. "Значит, она дочь Сирикоро. Хорошо".
Торги окончились, когда начало темнеть. Торговцы сняли с лошадей несколько мешков с провизией, а непроданные ружья увязали обратно . В котане осталось пол-ящика патронов, новый топор и несколько украшений для женщин. Такова была стоимость мехов, на которых Хаттори в Штатах неплохо погреет руки. Торговец велел отогнать лошадей в ближайшую деревню, а верховым остаться и ждать на улице вместе с его лошадью. А сам, прихватив мешок, направился в дом старейшины.
Сирикоро любезно принял гостя, пригласив его за низенький столик. Жена поставила угощения: копченую рыбу, рис, морской виноград*. Турешмат при лучине сучила пряжу. Хаттори еще раз оценил ее красоту при слабом неровном свете и вытащил из мешка бутыль с русским самогоном.
- Я доволен торгами, - произнес он. - Мы оба не остались внакладе. Весной наведаюсь снова. Где чашки? О, японские? Откуда?
- Подарили ваши соплеменники. Давно, еще до заключения Портсмутского соглашения, - невозмутимо ответил старейшина.
- Мои соплеменники, я смотрю, много чего вам подарили. Верно ли, что при нас, японцах, порядка больше?
- Верно, - важно кивнул Сирикоро, которого ни русские, ни японские порядки не устраивали.
Пришлые люди вели себя, как хозяева. И те, и другие расхаживали по земле, издревле принадлежащей его утару, били зверя, ловили рыбу, валили деревья, не спрашивая разрешения старейшины. И никакого к нему, вождю, почтения. Русские не задавались вопросом, можно ли столько зверя бить зараз, а японцы на земле соседнего утара и вовсе построили свою деревню и распахали землю, согнав с нее зверье.
- Порядок будет везде. Настроим городов, будут у нас больницы и школы, дороги всюду. Ты когда-нибудь поезд видел? А вот как проложим рельсы через твой котан, так увидишь... Шучу я. Давай-ка выпьем за удачную сделку.
Сирикоро сбрызнул палочкой самогон на четыре стороны, задабривая духов, потом выпил. Ох, и крепок, гораздо крепче рисовой водки! Сирикоро крякнул.
- Вот так-то лучше, - одобрил торговец.
Хозяйка сунулась было налить еще, но Хаттори отогнал ее.
- Пусть лучше твоя дочка поухаживает. Да не эта, а вон та, которая нитки сучит.