Послышалось противное металлическое шуршание, будто из большого мешка на пол сыпятся гвозди. Сотни, тысячи гвоздей. Это стреляют пушки Коллинза, отдельные выстрелы не разобрать.
Жаб мерно отсчитывает секунды. Раз. Два. Три… Семь.
— Все внутрь! Пошли, пошли, пошли. — Нерасторопных мы с сержантом одариваем «волшебным пенделем», так что некоторые вносятся в дверной проём как ошпаренные. Несколько колченогих потеряли равновесие и распластались недалеко от двери. Пофиг. Свою задачу — отвлечение противника, они выполнят. Нам остаётся только воспользоваться заварушкой.
— Быстрее! Давайте! — Орёт Коллинз в коммуникатор. — Аааа! Быстрее!
Что там с ним случилось? Мы с Жабом слаженно заглянули в зал. Упали на одно колено, винтовки вперёд, пальцы на спусковых крючках. В зале нагромождение оборудования и терминалов, куча трупов и две непонятные фигуры в чёрных балахонах. Как чернокнижники мать их. Стоят прямо посередине зала с какими-то бочкообразными штуками в руках и пуляют в разбегающихся новобранцев зелёной слизью. Те кого задело «плевками» падают и склеиваются в «сопливый» кокон. Коллинз ещё стоит, но его ноги плотно заклеены такой же гадостью. Старшина уже израсходовал весь боезапас, игл хватает всего на восемь секунд, зато они попали во всё что есть в зале. Даже потолок в паре мест усеян ими словно ёж.
А вот в чёрных балахонах ни одной иголочки не торчит. Я уж сначала испугался, что это какие-нибудь псионы, но те, судя по слухам, и без оружия нас бы уделали, причём ещё до того как мы ворвались. А раз стреляют из оружия, пусть и такого странного, значит обычные человеки. Вот только иглы Коллинза лежат у их ног горкой, а пули Жаба и новобранцев отскакивают от балахонов и бессильно сыпятся вниз, только немного отталкивая чернокнижников. Что за броня такая?
Фигуры в чёрном не промахиваются, каждый зелёный снаряд оплетает очередную жертву. И это не смотря на то, что по противникам беспрестанно колотят пули, заставляя пятиться и содрогаться.
Я плавно вдавил гашетку. Шёёёп. Тугоплавкая бронебойная болванка не срикошетила от балахона, но и не пробила его. Фигуру в чёрном просто протянуло по полу и шмякнуло о противоположную стену зала. Шёёёп. Следом улетел второй балахон. Сила удара такова, что ребята в чёрном даже не смогли удержать своё оружие в руках, оно упало на пол там где они стояли перед полётом. От удара о стену чёрных вырубило, а может и все кости переломало.
Воцарилась тишина. Во всём зале на ногах только мы — трое сержантов. Во всём торчат иглы, половина зала залеплена зелёной слизью, она быстро твердеет становясь похожей на резину. Слабо шевельнулась одна из фигур в балахонах. Никто из новобранцев не подаёт признаков жизни, парни заклеены в коконы. Трогать «сопливую» фигню никто из нас не спешит. А ну как тоже прилипнем.
Первым опомнился Коллинз. Задёргался безуспешно пытаясь высвободить ноги.
— Вытаскивайте меня, вашу мать! Быстрее!
— Разбежались. — Хмыкнул Жаб внимательно контролируя периметр. Вдруг остались живые противники? — Не трясись. В данный момент опасности для тебя нет. Потрогай эту жижу ножом.
Старшина ещё пару раз рванулся, натужно взвыли усилители костюма, но сдвинуть владельца с места не смогли. Коллинз вытащил старенький вибронож, осторожно потыкал слизь. Она выглядит затвердевшей и не прилипла к лезвию.
Мы с Жабом разошлись. Он проверяет операторов кроссовера лежащих лицами вниз на своих терминалах. Я пытаюсь заглядывать в смежные комнаты, но почти все двери заварены. Лишь одна подалась на удар ногой, за ней оказался длинный коридор заканчивающийся главным выходом наружу и заваленный разным хламом.
Вибронож Коллинза с перебоями загудел, позванивая рукоятью о стальную перчатку хозяина, это сбитая регулировка даёт о себе знать. Однако, со своей задачей клинок справился отлично, легко разрезал застывшую «зелёнку» на куски. А вот полностью отчистить ноги от слизи, у Коллинза не получилось. Пакость въелась в поножи намертво и теперь старшина словно обут в зелёные сапожки.
— Прикольная обувка, нигер. — Усмехнулся я.
— Иди ты. — Фыркнул Коллинз и направился к распластавшимся у стены балахонам, один собирался подняться на четвереньки. — У сука.
Старшина пнул его зелёным сапогом в спину. Руки чёрного неуклюже соскользнули и он стукнулся о пол. Коллинз схватил его за плечо и перевернул. Материал балахона шевелится как обычная мягкая ткань, но стоило приложить к ней вибрирующее лезвие и она стала твёрдой как сталь. Задребезжавший от соприкосновения клинок даже вырвало из пальцев старшины.