— Этим испытаниям бог природы подвергает любого, кто пытается отыскать лепестки Белого Лотоса, — пояснил Обман. — Всего их три: Испытание Воли, Испытание Боли и, самое тяжёлое, Испытание Потери. Только один человек смог пройти их все и заполучить лепесток Белого Лотоса…
— И кто же это? — задала вопрос Мора, хотя догадывалась об ответе.
— Да, именно он. Хотя тогда его звали совсем по-другому… — продолжил Обман. Ему явно нравилось рассказывать.
— О ком это вы?.. — недоумевал Аксельм. — И что насчёт…
-…Испытаний Макруша, или, как их ещё называют, Испытаний Лотоса? Я и рад бы рассказать про них больше, да только сам почти ничего о них не знаю. Макруш посвящает меня не во все свои тайны, хоть я и вождь клана. Лучше я расскажу вам про мою ученицу. Звали её Чиар… — назвав это имя, Обман слегка погрустнел. — Да, Чиар была моей лучшей ученицей. Макруш наградил её даром вызывать иллюзии, я же обучал её правильно использовать эти способности.
— Макруш наградил её даром?! — удивлённо воскликнул новоиспечённый рыцарь.
— Ну да, как и всех нас, — пожал плечами Обман. — Всех, кто принадлежит к клану Белого Лотоса. Вернее, как раз-таки наоборот: в клан принимают лишь тех, кто обладает способностями, дарованными Макрушем, иначе говоря — сверов. Избранных.
— Кстати, я тут вспомнил… А зачем Боль пытала одного из ваших? — спросил Аксельм.
— Он нарушил заповеди Макруша, — вмиг посерьёзнел Обман, но потом вновь принял свой добрый лукавый вид. — Давайте не будем об этом, я продолжу про Иллюзию…
— Иллюзию?! — одновременно воскликнули Мора и Аксельм.
— Да, да, да, моя ученица стала наёмной убийцей, — удручённо кивнул вождь клана. — В этом отчасти есть и моя вина. Я ведь читал её мысли, но в них не было ни единого намёка на зло! Возможно, я просто не замечал этого, или не хотел замечать, но тогда я видел в ней обыкновенную добрую девочку, которая, чего уж там скрывать, влюбилась в меня по уши, — на этих словах он улыбнулся, но эта улыбка не была насмешливой. В ней были нежность и грусть. — И да, её способности в корне отличаются от моих. Во-первых, она не умеет контролировать чужие мысли, во-вторых, её иллюзии скорее обман зрения, чем разума. Я могу обмануть сознание, а она — лишь глаза. Ну, вот мы и пришли. На самом деле путь был неблизкий, но для вас я его сократил, — увидев недоумённые взгляды своих спутников, он добавил: — Я воздействовал на вас, заставив подумать, что мы шли недолго. На самом деле мы шли около часа.
— Мне бы такие способности… — завистливо шепнул Аксельм и сам удивился сказанному. Парень пристально посмотрел на Обмана, пытаясь понять, была ли последняя мысль, произнесённая вслух, его собственной. Тот делал вид, что рассматривает гнездо на дереве, но, почувствовав на себе взгляд Аксельма, засмеялся:
— Да, это тоже был я, Раголан.
Аксельм похолодел, услышав это имя, а Мора удивлённо взглянула на свера.
— Это ты его сейчас так назвал?..
Договорить Мора не успела, т.к. услышала истошный крик. Обман оглянулся и резко рванул назад. Аксельм и травница — за ним. Они прибежали на поляну, на которой лежала Забвение. Глаза её были закрыты. Рядом с ней стояли Агония, Мука и Абстракция.
— Ого, какие люди! — воскликнула Абстракция. Голос у неё был высокий и пронзительный, а потому слегка резал слух. — Убьём двух зайцев одним выстрелом!
Мука злобно оскалилась и, выхватив кнут, ударила им по лицу Обмана. Тот отлетел на несколько метров назад и упал без сознания.
— Не смотри на Абстракцию, — предупредила парня Мора. — Иначе она тебя загипнотизирует.
Абстракция резко выпустила выдвижные когти и медленно пошла навстречу Аксельму, но Мука её остановила, гневно выпалив твёрдым низким голосом:
— Он — мой! Никто не должен вмешиваться!!!
Абстракция усмехнулась, кивая в сторону новоиспечённого рыцаря, будто говоря: «Он — твой!», а сама направилась к Море, мерзко хихикая. Агония наблюдала за всем этим, не шевелясь.
Аксельм достал меч из ножен и приготовился к поединку. Мука бросила кнут на землю и тоже выхватила свой длинный большой клинок. Она провела пальцем по лезвию, перехватила рукоять двумя руками и с диким рёвом побежала на Аксельма. Тот еле успел защититься мечом от мощного удара, который чуть не свалили его на землю. Мука ударила снова, но Аксельм откатился в сторону и быстро вскочил. Убийца вновь метнулась в сторону парня и вновь ударила, но тот в этот раз просто увернулся и быстро резанул своим мечом по животу Муке. Девушка дотронулась до раны, увидела кровь, и глаза её в прямом смысле вспыхли от злости. Она издала душераздирающий вопль и стала махать мечом без разбора. Аксельм воспользовался этим и, уклоняясь и отражая её удары, в конце концов пронзил Муку мечом прямо в грудь. Она удивлённо покосилась на свою рану, злобно посмотрела на Аксельма, схватила его за лицо — отчего тот вскрикнул, почувствовав дикую боль, такую же сильную, как в тот раз, когда на него воздействовала Агония, — попыталась что-то сказать и упала навзничь, истекая кровью. Глаза её остекленели навсегда.
Агония, увидев это, завопила и сделала жест в сторону Аксельма, и он снова почувствовал страдания.
— Ты убил Эйрис, мою сестру! Я уничтожу тебя!!! — кричала она, усиливая мучения Аксельма.
Мора всё это время как могла оборонялась от когтей Абстракции, но услышав крик Агонии, неожиданно пнула нападавшую в живот, а затем ударила ногой по лицу, отчего та упала на землю. Травница побежала туда, где стояла Агония, но последняя заметила это и направила в её сторону руку, растопырив пальцы, отчего Мора согнулась пополам, чувствую дикую, раздирающую на части боль.
Неожиданно страдания рыцаря и девушки прекратились. Агония удивлённо смотрела на них и недоумевала, почему остановилась.
— Уходи, Рунна, иначе будет хуже, — услышали они голос Обмана, который пристально, не мигая, смотрел на Агонию — именно он мысленно заставил её прекратить пытки. — Ты знаешь, на что я способен.
Агония вперила гневный взгляд в Дестеро, сжала руки в кулаки и процедила:
— Я всё равно отомщу за Эйрис. Всё равно!
Сказав это, она развернулась и побежала прочь. Абстракция пришла в себя и удивлённо рассматривала тело Муки.
— Тебя это тоже касается, Сетра, — обратился к ней Обман. — Уходи. Сейчас же!
Сетру (то есть, Абстракцию) не нужно было долго уговаривать — она тут же кинулась вслед за Агонией. Дестеро быстро подбежал к Забвению и проверил её состояние. В этот момент она пришла в себя.
— Что они с тобой сделали? — спросил Аксельм.
— Я почувствовала дикую боль и потеряла сознание, — пояснила Забвение. — Это была Рунна или Эйрис? Скажи, что это была Эйрис!..
— Хоть меня и зовут Обманом, но я редко лгу. Тебя вырубила Рунна, — скорбно ответил Обман. — Я бы хотел обмануть тебя, но в этом нет смысла, — заметив недоумённые взгляды Моры и Аксельма, он добавил: — У Муки с Агонией схожие способности, только одна умеет (вернее, умела) причинять боль вблизи, то есть прикосновением, а другая — на расстоянии, силой мысли. И именно Рунна вызвала в Забвении невероятную боль, настолько сильную, что бедняжка вырубилась от болевого шока… — сказав это, Дестеро вновь повернулся к Забвению: — Агония теперь не одна из нас.
— И она тоже… — печально прошептала Забвение. — Сначала Эйрис и Сетра, потом Чиар, а теперь ещё и Рунна…
— Почему они напали на тебя? — вновь задал вопрос Аксельм.
— Им нужен был Камень Некрофола, — чуть помедлив, ответила Забвение. — И они его получили.
— Что?! — обомлел парень и, зачем-то на секунду закрыв глаза, тут же резко открыл их. — Но… Как… Когда?!..
— Ты отдал мне Камень, когда мы шли к лагерю, — объяснила Забвение. — А потом я стёрла тебе память. Я же обещала, что ты даже не заметишь, как и когда я заберу его у тебя.
— Понятно… — успокоился Аксельм.
— Камень Некрофола? Он был у тебя? — ошарашенно воскликнула Мора. Она редко кричала, потому Аксельм сразу же обратил на неё внимание.
— Да, был. А ты что, знаешь, что это такое? — удивлённо спросил Аксельм.
— Мои родители говорили об этом камне в бреду, перед… смертью, — голос Моры вновь похолодел. — Что это за камень, почему он был у тебя и зачем он нужен Азазелю?