Лиза прикрыла глаза, в попытке подобрать верный ответ. Однако вместо Морыгина её голова была забита исключительно Димой. Его татуировки, улыбки, остроумные шутки…то, как он целуется.
Лучше бы она не знала, как он целуется.
Лучше бы она его не знала.
— Деньги, — Кузнецова так устала от этих игр, что решила просто признаться. — Я нашла в нем деньги, Дима. Он мой шанс на обеспеченную жизнь. Вот такая я меркантильная дрянь.
Парень молчал, буравя её взглядом.
«Осуждает», — вдруг поняла рыжая и внезапно разозлилась. Да что он знает о ней, чтобы осуждать?! Ему-то наверняка не приходилось мыть полы за мать, лишь бы ту не выгнали с работы. Или отсиживаться зимой в холодном подъезде пока мама с дружками кутила сутки напролет.
— Что, больше не тянет меня целовать? Извини, со мной не получиться весело и быстро.
— С тобой только дорого и на всю ночь? — слова сорвались с языка, быстрее чем Дима успел их обдумать. Но сказанного уже было не вернуть.
— Козел! — напоследок выкрикнула Лизка, громко хлопнув дверцей внедорожника.
«Козел», — мысленно согласился с ней парень.
Машина сорвалась с места, увозя его прочь от девушки с глазами цвета льда. Ничего, он обязательно забудет её. Несколько дней — и даже не вспомнит.
Глава 10
— Кому это ты всё время строчишь? — Булкина вытянула шею и попыталась заглянуть в мой мобильник, но я уже отключила экран. — Нехорошо скрывать от лучших подруг свою личную жизнь. Я вот вам с Лизой всё рассказываю, а вы… — Маринка втянула щеки и отвернулась, разыгрывая смертельную обиду.
— А я-то причем? — несказанно удивилась Лизка, оторвавшись от изучения конспекта.
Мы стояли у окна возле потоковой аудитории в ожидании препода. Близился конец семестра, а вместе с ним и сессия. И открывали эту чудесную пору итоговые модули, которые начинались с сегодняшнего дня. Некоторые из наших однокурсников увлеченно шуршали конспектами, но большинство, как и мы, оживленно болтали. Хотя Кузнецова и делала попытки что-то подучить, однако с Булкиной это было просто неосуществимо:
— Притом! Ты себя в зеркало давно видела? Ходишь как та девчонка из «Звонка». — Маринка наклонила голову вперед, так что длинные пряди упали ей на лицо, и замогильным голосом проскрежетала: — Осталось семь дней, бррр!
— Да иди ты! Зачем мы вообще смотрели ту муть? — с отвращением спросила Лиза, вновь уткнувшись в тетрадь.
— Это классика! — Булкина важно подняла вверх указательный палец, и сразу же ткнула им в меня: — А теперь признавайся, Сватова, кого ты от нас прячешь?
— Да никого я не прячу, — я прикрылась рюкзаком, на манер щита: Марина в порыве энтузиазма часто впадала в буйство. — Это всего лишь моя подруга детства, — припомнила давнюю ложь. — Ну, я её еще тогда в клубе на свой день рожденья встретила. Помнишь?
— А-а, та, что с сексуальным баритоном, — Булкина согласно закивала. — Припоминаю. И как же зовут этого твоего друга?
— Подругу, — поправила я, не поддавшись на провокацию. — Света. А про голос я ей обязательно передам. Она оценит.
Как назло, мой телефон тут же знакомо тренькнул, и мы разом уставились на него. Кузнецова ради такого даже конспект закрыла.
Вот Краснов! Даже будучи на расстоянии в тысячи километров, умудряется меня подставить! Не мог, что ли, пять минут подождать?
— Чего ждешь? — ехидно спросила Марина. — Передавай. Еще не забудь передать ему, что ты втихаря называешь его Светой. Уверенна, он оценит.
— Да ладно, Кать, и так понятно, что у тебя там парень, — Лизка взглядом указала на мой мобильник. — Видела бы ты себя со стороны. У тебя же на лице написано, что ты влюбилась.
— Влюбилась? — оторопело переспросила я, позабыв о своей байке про подругу детства.
«Нет. Ну, какая любовь? Мы же просто общаемся».
— Конечно, влюбилась! — бодро подтвердила Маринка. — Ты, как минимум неделю, от телефона не отлипаешь! А нам, своим лучшим подругам, ни слова! Ну, рассказывай! — нетерпеливо потребовала она. — Кто он? Как вы познакомились? Вы вместе работаете? Да?
От допроса с пристрастием меня спас, явившийся, наконец, преподаватель и тест длинною в полтора часа. А после пары вопросы Булкиной резко утратили свою актуальность.
Мы с Лизаветой вновь стояли около аудитории и ждали Булкину, которую задержал препод. Это была крайняя пара, и я уже мысленно опустошала наш маленький холодильник в общаге. В желудке неприятно тянуло, а голова слегка кружилась от голода: единственное, что мне удалось съесть за целый день — две галетные печеньки.
От навязчивых мыслей о еде отвлекали не менее навязчивые мысли о Пашке. Мне жутко хотелось посмотреть последнее видео-сообщение от музыканта. Но при подругах светить «звездным» лицом Краснова я не могла. Пусть лучше и дальше считают, что парень с переписки — мой коллега по работе.
Неожиданно в коридоре раздался дружный вздох и что-то громко упало.
— Ка-ать, — полушепотом позвала меня Лиза, — неужели, ты это с ним того… переписывалась?
— Ты о чем вообще? — не поняла я и, обернувшись, проследила за изумленным взглядом Кузнецовой.
Наверное, сегодня были магнитные бури или полнолуние, а может, и всё сразу. Картину, что предстала перед нашими глазами, объяснить по-другому не удавалось.
От неожиданности я сделала шаг назад, но Кузнецова мгновенно ухватила меня за руку, заставив замереть на месте.
Перед нами стоял он — Стас Серебров собственной персоной, как всегда, красив и неотразим. Но совсем не это шокировало общественность, а меня откровенно пугало. Царёк стоял не просто так, а с букетом, и протягивал мне его!
На этом романтика момента обрывалась…
— Бери, и пойдем! — категорично потребовал он, руша на корню свой идеальный образ.
— Чего?! — возмущенно переспросила я, опешив от такого «подката».
— Сватова, взяла букет и на выход! У нас свидание! — раздраженно прокаркал этот гений романтики.
— Серебров, тебе бы романчики почитать или, там, мелодрамы посмотреть, а потом уже букетами в лицо тыкать, — издевательски протянула я. — Не будет у нас никакого свидания!
На минуту повисла зловещая тишина. Все вокруг замерли, краем глаза я уловила движение и повернула голову— какой-то умник достал телефон и в открытую нас снимал!
— Ладно, давай переиграем… — начал было мажоришка, но я его оборвала:
— Пойдем! — я ухватила парня за руку и потащила прочь по коридору, на ходу крикнув соседке: — Лиз, меня не ждите!
Шли мы быстро. Очень быстро. Я лишь на автомате отмечала знакомые лестничные пролеты, холл и пожарный выход, миновав который, мы очутились в пустынном внутреннем дворе факультета. Перед глазами так и стоял тот парень, с направленной на нас камерой. И мне просто до зуда хотелось вернуться и высказать ему всё, что я о нем думаю. Однако здесь надо было учитывать непредсказуемый нрав мажоришки. Кто знает, как его неуравновешенная психика отреагирует на подобное? А становиться участницей очередных сплетен меня как-то не прельщало. Кстати, о сплетнях.
Я остановилась и, выпустив ладонь царька, медленно повернулась к тому:
— Серебров…
— Ой, вот только давай без этого, — не позволив мне и слова сказать, наехал парень.
- Без чего этого? — язвительно отозвалась я.
— Без наездов в мою сторону. По-моему, мы уже в прошлые разы выяснили, что я козел. Я не тупой, Сватова, мне по десять раз повторять не нужно.
В ответ я лишь крепче стиснула зубы. Подобный разговор мы, к сожалению, вели не в первый и даже не во второй раз. Серебров ни с того ни сего решил заделаться моим личным сталкером. И периодически напоминал мне о своем существовании. Правда, до этого парень предпочитал подкарауливать меня после работы возле клуба. Но сегодня…
— Что это, блин, за цирк с цветами ты устроил?! — я указала на букет розовых пионов, который мажоришка, как и прежде, сжимал в руке. — Что во фразе «оставь меня в покое» такого непонятного?!