Да, Юлю посвятили в подробности. В этом был весь Краснов — правильный до мозга костей. Даже их расставание он каким-то образом превратил в разговор по душам. Она тогда сделала вид, что понимает и принимает его выбор. Да, конечно же, их отношения уже не те. Да, они оба почти не виделись за эти два месяца. Да, им просто было удобно друг с другом. Никаких чувств, никаких иллюзий, только привычка и ничего больше. Пусть Юле и хотелось заорать в ответ, высказать ему всё в лицо, закатить скандал, в конце концов! Но она лишь выслушивала все его бредни и до крови кусала щеку изнутри.
Вот как ей было больно — до крови.
Однако — девушка опять смерила взглядом танцовщицу — оно того стоило. За боль полагалась компенсация. И Юля получила её сполна, когда на её предложение остаться друзьями Краснов, чуть помешкав, ответил согласием. На это и был расчет. Она хотела оказаться рядом, когда он бросит эту «подружку по песочнице». А в том, что он её бросит девушка не сомневалась. Особенно после того, как Вика — её сестра — опознала эту вертихвостку.
Прошлое…
— Зря, ты не забила на свой дурацкий показ… — тараторила у нее за спиной Вика. Юля неслышно фыркнула в ответ и предъявляла охране их пригласительные на афтепати. Наверное, только её недалекая младшая сестрица могла так окрестить презентацию новой капсульной коллекции от «Дольче». — Это было настоящее шоу!
— Это и было шоу, — миновав охрану, хмыкнула Юля и прибавила шагу. Стук каблуков звонким эхом разнесся по широкому коридору, голые, безликие стены которого заставляли её морщиться. Не верилось, что всего несколько часов назад она была в Милане, шагала по пестрому подиуму, и ловила на себе восхищенные взгляды зрителей. С еще большим трудом верилось в то, что она променяла ту роскошь и внимание на это — серые стены спортивной арены. Но ради того, чтобы вернуть Краснова, она готова была отказаться от многого. Пусть и частично.
— Там был кит! — продолжала делиться с ней своими впечатлениями сестрица. — Как настоящий! Представляешь они… — дальнейшую болтовню Вики Юля не слушала. Она и без её невнятных россказней знала всю программу «На глубине» от и до. Краснов за эти полгода, что они готовились, успел ей надоесть до печеночной колики подобными разговорами. Он буквально бредил этим шоу. И вот, наконец-то, сегодня, его идеи воплотились в жизнь. Юля расплылась в улыбке, когда представила, как она подойдет к Паше и поздравит его с этим. Разумеется, с обязательными объятьями и поцелуем. Однако следующая фраза Вики заставила её предвкушающую улыбку исчезнуть:
— А потом они поцеловались! Кстати, ты бы видела, как она танцевала! Это нечто! Нашим девчонкам и не снилось.
— Что? — Юля резко развернулась, так и не коснувшись ручки двери с незатейливой надписью «Гуляем здесь». — О чем ты?
— О своей новой работе, — хлопнув наращенными ресницами, недоуменно пояснила Вика. — Я же говорила тебе, что устроилась админом в ночной клуб. Там танц…
— Вика! — Юля жестом велела ей умолкнуть, медленно выдохнула и посмотрела в лицо сестры, как всегда отмечая их непохожесть. Они были абсолютно разные: Юля — натуральная блондинка, с точеными скулами, аккуратным носиком и пухлыми, немного ассиметричными губами; и Вика — с «греческим профилем», темными буйными кудрями и тонкими губами-ниточкоми. И только глаза — зеленые, будто листья комнатных растений их непутевой матери, говорили о том, что они связаны одной кровью. Пусть и наполовину. — А теперь скажи, пожалуйста, еще раз, — чеканя слова, медленно попросила блондинка: — О каком поцелуе шла речь?
За Юлиной спиной открылась дверь, выпуская наружу каких-то парней, а вместе с ней и узнаваемый тембр Курта Кобейна. Этот голос лучше любых указателей говорил ей о том, что Краснов находиться там. Значит и ей надо туда. К нему.
Вот только…
— Извини, но я немного не разобрала твой картавый лепет. Кто-то из музыкантов поцеловал танцовщицу во время выступления?
Вика проводила хмурым взглядом незнакомцев и, уставившись на носки своих кроссовок, немного обиженно протянула:
— Угу, кто-то из музыкантов. Пашка твой ненаглядный танцовщицу на шесте поцеловал! Да ещё как поцеловал! Вся арена ахнула! — всё с той же обидой выпалила она, и тут же взглянув в потемневшее лицо сестры, ободряюще затараторила: — Ну, чего ты, Юль! Это же просто номер! Подумаешь, постановка! Он там вообще на тросе над сценой лет…
— Прошу тебя. Только не надо меня жалеть, — устало оборвала её Юля, вернув на лицо снисходительную усмешку. Такую же фальшивую, как и она сама.
— Не надо, значит? Да будет тебе известно… — вновь вспыхнула Вика, намереваясь высказать старшей сестренке за все эти её заносчивые фразочки, да так и умолкла на полуслове, ошарашено уставившись поверх плеча сестры.
— Проходной двор какой-то, — сквозь зубы тихо процедила Юля и, не оглядываясь, шагнула в сторону, когда дверь позади нее в который раз распахнулась. — И что же мне будет… — ехидно начала она и осеклась, заслышав до боли знакомый смех.
Наверное, будь они сейчас на какой-нибудь шумной улице Манхеттена или Лондонского Сити, она бы и там распознала этот смех. Вычислила его из тысячи посторонних звуков. Как и его голос — насмешливый, игривый. Такой родной и чужой одновременно. Голос, которым он сейчас флиртовал с другой:
— Да ладно тебе, Китти-Кэт. С каких пор ты не любишь сюрпризы?
Юля резко повернула голову, вперившись взглядом в до боли знакомую спину. И тут же переключилась на длинноволосую незнакомку, которую парень бережно приобнимал за плечи. Она не видела её лица, как и не слышала её ответа, но откуда-то точно знала, что это она.
Подружка по песочнице.
Стерва, укравшая её счастье.
В горле запершило, то ли от сдерживаемых слез, то ли от сумасшедшего желания выкрикнуть вдогонку что-нибудь этакое. Испортить им этот четов вечер, а лучше — жизнь. Но Юля только и могла, что опять кусать щеку до крови и смотреть, как скрывается за поворотом хохочущая парочка.
— Очуметь! Это же Катька! — присвистнула рядом Вика, заставив её опомниться и взять себя в руки. — Слушай, так это получается, на сцене тоже она была? Очуметь!
— Господи! Где ты откопала это словечко? — Юля раздраженно потерла виски, размышляя, что делать дальше. Идти на вечеринку, по понятным причинам, резона не было, но и очередной нудеж сестрицы по поводу их ухода она тоже вряд ли выдержит. И так сыта по горло её нытьем.
«Очуметь! Это же Катька! Очуметь!» — мысленно передразнила она и громко ахнула, наконец, сообразив, о ком именно говорила Вика.
Наше время…
Милана покрутила в руках пустой стакан из-под виски и, легко оттолкнувшись от перил балкона, направилась к своему столику.
— Слушай, может, хватит уже? А? — жалобно протянула Леся, стоило ей присесть рядом.
— А она ничего, — проигнорировав подругу, задумчиво протянула Мила, откинувшись на спинку диванчика.
— Все шлюхи ничего, Лукъянова. На то они и шлюхи, — фыркнула в ответ Леся и, поморщившись от очередной музыкальной композиции, вновь заканючила: — Серьезно, Мил. Давай уже уйдем отсюда. У меня сейчас токсикоз разыграется от этого мельтишения, — она кивнула в сторону мерцающих стратоскопов и успокаивающе погладила ладонью живот.
— Он что, уже толкается? — спросила Мила, заворожено рассматривая немного округлый живот подруги. Внутри привычно кольнула зависть — ребенок. Чудо природы. Чудо способное вернуть ей Стаса. Прошить их судьбы одной нитью на всю жизнь. Навечно.