И все же инстинкты Медраша подсказывали ему, что этого будет недостаточно. На теле Скутосина было множество порезов и синяков, но это никак не останавливало его. Казалось, каждым взмахом хвоста, рывком когтей или щелчком челюстей он кого-нибудь да убивал, а если ему удавалось выпустить изо рта ядовитый пар, то замертво падало сразу несколько драконорожденных. Лишь усугубило сражение то, что некоторые шаманы пришли в себя и вместе с прибывшими гигантами вступили в бой.
Медраш воззвал к Торму. Как и в прошлый раз, ему не удалось установить контакт. Несмотря на то, что он чувствовал, что его мысли прояснились, его травма, казалось, каким-то образом мешала ему использовать Силу и парализовала его тела.
Ему пришло в голову, что он, наверное, умирает. При других обстоятельствах это не испугало бы его, но сейчас это было сравнимо с провалом. Будто бы он бросал Баласара и остальных.
Он безуспешно искал ответов в пустоте. Затем, над ним склонилась знакомая фигура:
- Петрин? – Прохрипел он.
Глаза гостя расширились от удивления, и Медраш понял, что ошибся. Этот парень был моложе и тоньше, чем паладин Бахамута, а его шкура была коричнево-охристая, а не малиновая. Медраш решил, что его смутила пурпурно-платиновая туника и тени, окутавшие его.
- Я… я не он. - Сказал воин.
- Теперь вижу, - сказал Медраш. – Иди. Дерись. Не беспокойся обо мне.
- Я не он, - повторил юноша, - но ветер говорил со мной. Мой Бог сказал, что я нужен здесь. Что я должен исцелить вас. Но я не знаю как.
Даже со своим поломанным и бесполезным телом, Медраш почувствовал укол отвращения при мысли о принятии любого дара от Бога-дракона. Но паладин был в отчаянии, поэтому решил не обращать на это внимания.
- Положи руки мне на плечи, - сказал он. - Теперь дотянись до Бахамута своим разумом. Тебе просто нужно сконцентрироваться и поверить, что Сила придет. И будь готов. Иногда…
Только что помазанный паладин вскрикнул. Холодная жгучая Сила вырвалась из его рук и хлынула через Медраша, обостряя его мысли и смывая трупные отеки с его конечностей. Исцеление принесло своеобразную боль, потому что оно не до конца устранило все порезы и синяки, но он так обрадовался хоть каким-то ощущениям, что и неприятные доставили ему радость.
Глаза драконопоклонника закатились. Он упал набок.
Медраш сел и поймал потерявшего сознание юношу и осторожно положил его на землю. Он хотел бы оставить его в более безопасном месте, но на это не было времени, пока Скутосин каждую секунду убивал драконорожденных. Кроме того, нигде в Эшхолде не было по-настоящему безопасного места, и не будет, пока битва не закончится победой Тимантера.
Медраш встал и нашел свой упавший меч, после чего постарался определить – сколько еще Силы у него осталось. К его удивлению, её было много. Бахамут оставил ему несколько волдырей и царапин, но, очевидно, обновил его паладинские силы.
Перед Скутосином лежал даардендриенский воин со сломанной ногой. Дракон раскрыл челюсти и медленно опустил голову к воину.
Медраш крикнул:
- Торм!
И мир на мгновение затуманился, когда он поменялся местами со своим раненым родичем.
Шагнув в сторону, он ударил дракона по щеке, когда его голова опустилась вниз. Он не задел желтый глаз с узким зрачком, но лезвие рассекло чешуйчатую шкуру под ним.
Скутосин высоко поднял голову, почти вырвав меч из хватки Медраша. Но паладин крепко держал рукоять меча, и вслед за клинком из раны упала капля крови.
Скутосин посмотрел на него сверху вниз, и духовное уродство, сделавшее его глубоко, хотя и неопределенно отвратительным, казалось, сконцентрировалось в этом взгляде. Возможно, он должен был заставить Медраша отвести взгляд или вызвать тошноту, но этого не произошло. Это только придало паладину еще большую решимость уничтожить угрозу своему народу раз и навсегда.
- Меня не волнует, сколько у вас маленьких Богов, поддерживающих вас! - прорычал дракон. - Моя госпожа - единственная, кто имеет значение!
- Докажи это. - CказалМедраш. Он поднял свой меч, от лезвия которого исходил бледный белый свет. Скутосин отпрянул. Медраш бросился вперед, чтобы нанести удар, пока змей был ослеплен. Другие воины сделали то же самое.
У Аота были татуировки, заклинания в которых заглушали боль и предотвращали шок. Чтобы он не спал и оставался активным даже после ранения. Растянувшись внутри грудной клетки Аласклербанбастоса, он высвободил их силу.