Наемник тяжело дышал.
- Хорошая работа.
Это замечание заставило Оракса почувствовать себя неловко, что он обычно ненавидел. Но на этот раз все было не так уж плохо.
- Мы все поучаствовали. Но сейчас надо доставить раненых к целителям.
- Я знаю, что мы намерены выиграть войну против Трескеля, - сказал крепкий седой торговец, чье дыхание пропиталось бренди. Очевидно, когда он был моложе, то служил на флоте, и, как это было модно в Чессенте, все еще носил свою коллекцию блестящих медалей с якорями, морскими змеями и другими морскими атрибутами на груди. - Но я спрашиваю вас - неужели мы совсем забыли о грязных пиратах?
- Я уверен, что Его Величество не забыло, - сказала Джесри, удивляясь тому, что богатый, самоуверенный старик, который, вероятно, всю свою долгую жизнь презирал магов, разыскал именно ее для разговора, - но мы ничего не выиграем, если защитим гавани, но потеряем половину королевства.
- Разумно, - сказал торговец. - Но все же, если бы самые важные торговые суда могли путешествовать в составе конвоя с надлежащим эскортом, это было бы очень выгодно Чессенте.
Джесри предположила, что под «важнейшими торговыми судами» он имел в виду свои суда. Удивленная, она сказала:
- Если вы хотите попросить аудиенции, я полагаю, Его Величество может хотя бы выслушать ваше предложение.
Морской магнат засиял так, словно ее ответ почти гарантировал успех. Кто знал? Косвенно говоря, если требования одобрялись придворными, то так оно, наверное, и было.
- Спасибо вам, мадам. Будьте уверены, я этого не забуду.
Джесри взглянул в окно, на западное, оценивая положение Селунэ и сверкающую дымку слез, вечно тянувшуюся за богиней через небосвод. С уколом неохоты, удивившим ее, она решила, что пора покинуть празднество.
Она бросила последний взгляд вокруг. Чазар приказал выставить в главном зале Коллегии Войны памятные вещи о его прошлых кампаниях, чтобы пробудить воинственный пыл в его подданных, и двор был на экскурсии. Некоторые из трофеев представляли собой функциональное оружие и доспехи, а в другом павильоне хранились захваченные знамена и устаревшие карты.
По большей части лорды и купцы не обращали на них внимания. Они были слишком заняты разговорами, и главной их целью был сияющий алым и золотым Чазар, если тот, конечно, захочет уделить им немного своего времени, или Халонья, облаченная в более пышные одежды, чем когда-либо прежде и в окружении свиты из недавно помазанных священников.
Или, внезапно подумал Джесри, с ней самой? Теперь, когда она подумала об этом, то поняла, что не испытывала недостатка в общении в течение всего вечера. Другие придворные слонялись поблизости, ожидая, чтобы занять место пожилого морского торговца, и они выглядели опечаленными, когда что-то в поведении колдуньи выдало её желание уйти.
По какой-то причине она покраснела, что сильно раздражало её.
- Я смогу вернуться, - сказала она себе. - Если смогу. - Она повернулась и зашагала прочь.
Чтобы добраться до своих апартаментов, Джесри каждый раз приходилось подниматься по лестнице, что, несмотря на приложенные усилия, было признаком расположения Чазара. Лучшие и самые желанные апартаменты в цитадели находились наверху, откуда открывался самый захватывающий вид на Лутчек. Она кивнула часовому, стоящего здесь с настояния монарха, и вошла внутрь.
Слуга уже зажег огонь в очаге. Она опустилась на колени и очертила на полу звездообразную, но асимметричную фигуру. На кончике ее пальца остались полосы, поблескивающие желтым.
Когда печать была закончена, она встала и обхватила свой посох обеими руками. Жезл не был живым, но он обладал своеобразным сознанием и всегда стремился создать огонь и самолично управлять им. Она могла почувствовать рвение посоха, когда он почувствовал, что именно этого и хотела Джесри.
Она произносила слова силы, двигая посохом. Сначала девушка держала его в вертикальном положении справа, затем так же слева, а затем горизонтально над головой. Вместе с полом эти три позиции образовывали прямоугольник. Или, как она себе это представляла - окно.
Она не умела налаживать магический контакт на расстоянии. Ее таланты заключались в другом, и то же самое относилось и к Аоту. Но они оба владели стихией огня. И поскольку все огни, в мистическом смысле, были частью одного пламени, проявлением одного и того же космического принципа и силы, если они заранее договорились о времени, то могли использовать пламя, чтобы разговаривать друг с другом.