Нахмуренный взгляд Хасоса уперся в эльфа.
- Это невозможно.
- Значит вопреки невозможному. Это вполне осуществимо, особенно с учетом того, что на нашей стороне сильные маги. - По крайней мере, они могут быть сильными. Гаэдинн не видел неопровержимых доказательств обратного.
Хасос фыркнул.
- Маги. Выродки, поклоняющиеся дьяволу.
Гаэдинн усмехнулся.
- Уже нет. Как минимум с тех пор, как Чазар объявил их равноправными людьми. Более того, что бы вы о них ни думали, мы можем найти им хорошее применение.
- И все же…
Гаэдинн решил, что пора перейти от необоснованного оптимизма к откровенной лжи.
- Я также рад сообщить вам, что Герой Войны и армия под её личным командованием направляются в Сулабакс. Они выйдут на поле битвы тогда, когда их внезапное появление нанесет наибольший урон.
- Где посыльный, который принес эту новость? Почему вы сразу не привели его ко мне?
- Потому что это была колдунья ДжесриКолдкрик, которая говорил со мной издалека. Заклинание не длилось достаточно долго, чтобы я мог успеть послать кого-нибудь за вами.
- Тогда пусть один из “могущественных” магов пообщается с ней. Или капитан Фезим. Или сама Герой Войны.
Гаэдинн улыбнулся и развел руками.
- Я бы хотел, чтобы это было возможно. Но, как известно, у каждого мага есть свои секреты и особенности. Оракс и его товарищи поистине грозны, но, увы, ни один из них не является мастером данного искусства.
Хасос усмехнулся.
- У вас есть ответы на все.
- Мне нравится так думать. К сожалению, очевидно, что ни один из них не покажется вам особенно убедительным, но можете поверить в это: мы выполняем план Аота, и Чазар получит отчет о результатах. Вам решать - услышит ли он о вашей сердечной готовности поддержать его, или о регулярных отказах от него.
Напряженным от негодования голосом Хасос сказал:
- Когда именно мы планируем начать атаку?
ГЛАВА ЧЕТВЁРТАЯ
4 Кефорн, Год Извечного (1479 по ЛД)
Никос Кориниан любил свою семью и всегда ужинал с ней, когда это было возможно. В ту ночь, однако, живая, но банальная болтовня жены и племянниц действовала ему на уже потрепанные нервы. Как только он смог сбежать, то направился к своему кабинету, который служил ему своего рода убежищем.
Слегка дрожащей рукой с покрытыми шрамами костяшками, он открыл дверь, на стол для игры в кости поставил и зажег единственную белую восковую свечу, которую принес с собой, и направился к шкафу из орешника, в котором хранил крепкие напитки. На данный момент конус тусклого света был достаточным освещением, а лампы Никос зажжет, когда нальет себе бренди.
Из тени раздался низкий голос:
- Добрый вечер, милорд.
Пораженный Никос покачнулся. Фигура в мантии и капюшоне поднялась с одного из стульев, который стоял между столом для игры в кости и стеной. Пришелец шагнул вперед, и Никос увидел жуткое голубое сияние его глаз.
Аот откинул капюшон, и желтый свет свечи осветил его татуированное лицо.
- Прошу прощения за наряд. Я знаю, что она грязная и пахнет мусором, но нелегко быть неузнанным, когда выглядишь так, как я.
- Как вы сюда попали? - Как только вопрос покинул уста Никоса, он понял, что ответ его не интересовал, но он был слишком взволнован, чтобы думать правильно.
- У вас очень любезный повар. Она была готова накормить нищего. Потом я выскользнул из кухни, когда она повернулась ко мне спиной. Украл бутылку вина и оставил дверь приоткрытой, чтобы она решила, что я сбежал.
- Хорошо, но почему вы вообще в Лутчеке?
- Отчасти для того, чтобы подтолкнуть Чазара к отправке на север, - наемник заколебался. – Что?
Никос понял, что выражение его лица, должно быть, изменилось, когда Аот произнес имя дракона.
- Ничего.
- Ясно, что это не так, и, поскольку я планирую поговорить с ним, мне нужно знать – что вас обеспокоило.
Никос вздохнул.
- Пусть будет по-твоему. Сегодня в суде менестрель спел написанную им песню о прошлых победах Чазара. В нем он упомянул одного из старых лейтенантов дракона. Кое-кого, кого Чазар, очевидно, вспоминает с любовью.
- Продолжайте.
- Чазар пришел в ярость. Он сказал, что бард оскорбил его друга и приказал его выпороть.
- Это сурово, но я знавал правителей, которые вели себя так же жестоко.