Скутосин высоко поднял голову, почти вырвав меч из хватки Медраша. Но паладин крепко держал рукоять меча, и вслед за клинком из раны упала капля крови.
Скутосин посмотрел на него сверху вниз, и духовное уродство, сделавшее его глубоко, хотя и неопределенно отвратительным, казалось, сконцентрировалось в этом взгляде. Возможно, он должен был заставить Медраша отвести взгляд или вызвать тошноту, но этого не произошло. Это только придало паладину еще большую решимость уничтожить угрозу своему народу раз и навсегда.
- Меня не волнует, сколько у вас маленьких Богов, поддерживающих вас! - прорычал дракон. - Моя госпожа - единственная, кто имеет значение!
- Докажи это. - CказалМедраш. Он поднял свой меч, от лезвия которого исходил бледный белый свет. Скутосин отпрянул. Медраш бросился вперед, чтобы нанести удар, пока змей был ослеплен. Другие воины сделали то же самое.
У Аота были татуировки, заклинания в которых заглушали боль и предотвращали шок. Чтобы он не спал и оставался активным даже после ранения. Растянувшись внутри грудной клетки Аласклербанбастоса, он высвободил их силу.
И это было все, что он сделал. Наёмник не знал, насколько сильно он пострадал - он подозревал, что сильно - но был уверен, что не выдержит еще одного потока дыхания драколича. Его единственной надеждой было лежать неподвижно и убедить Аласклербанбастоса, что он уже мертв.
- Просто отвернись, - подумал он, глядя на Великого Костяного Змея прищуренными глазами. – Десятки людей пытаются убить тебя. Посмотри на них.
Голова Аласклербанбастоса повернулась в другую сторону в тот момент, когда Чазар налетел на драколича.
Нала пыталась избежать столкновения, крадясь по краю поля битвы. Это было не так уж сложно, когда её собратья-драконорожденные, которые и так не обращали на неё внимания, сражались со Скутосином и гигантами. Это было ей на руку, так как она торопилась.
Хотя это и казалось невозможным, ей показалось, что бой шел не в пользу её повелителя. Конечно, он мог в любой момент взмахнуть крыльями и улететь, но волшебники драконорожденных, распевая в унисон, создали сеть из голубого света, которая покрыла центр Эшхолда, подобно крышке от подноса.
Хорошо, что этот барьер не подпускал к Скутосину Защитников Копья, но, по мнению Налы, главная проблема была не в них, ни в волшебниках, несмотря на всю их мощь, и ни в обычных воинах, которые продолжали нападать и отходить с завидным упрямством. Проблема была в Медраше. Паладин был подобен древним повстанцам из богохульных легенд, которые убивали драконов.
Нале нужно было атаковать и убить его, и тогда Скутосин точно вознаградит её.
Она могла поразить Медраша Пятью Дыханиями. Он не переживет этого. Её просто нужно было приблизиться к нему, но из-за суматохи битвы и солдат, бегающих и толкающихся, это было не так то просто сделать.
И все же она, наконец, смогла подобраться к нему. Ей не нужны были регалии Хранителя Змей, но они бы усилили её Силу, так что жрица могла лишь с сожалением поднять свой посох из черного дерева, сосредоточиться и выдохнуть.
Затем она почувствовала толчок в спину. Она опустила взгляд и увидела, как из её груди выступает клинок длинною в палец.
Меч дернулся назад и исчезла. Жрица упала на колени, а ухмыляющийся Баласар встал перед ней.
- Мои чувства задеты, - сказал он. - Почему ты посчитала, что Медраша надо убить раньше меня? Я умнее. Это я обманом заставил тебя впустить меня в свой грязный культ, не так ли? И это я заметил, как ты крадешься, и сам подкрался к тебе.
Она изо всех сил пыталась выдохнуть оскорбление, но не смогла.
- Ну что ж, - продолжил он, - я прощаю тебе оскорбление моей гордости. А теперь, как бы мне ни хотелось остаться и поболтать с такой милой дамой, но у меня есть дракон, которого нужно зарезать.
Да, подумала она, уходи. Она найдет в себе силы исцелить себя. Она поднимется, как и Медраш. А когда она это сделает и паладин, и его родич, и весь Тимантер пожалеет об этом!
Затем Баласар направил острие меча на её сердце, и Нала поняла, что он не собирался оставлять ее в живых.
За свои сто прожитых лет Аот побывал во многих странных и опасных местах, но немногие из них были более странными и опасными, чем тело одного дракона, когда тот сражался с другим.
Царапаясь, кусая, размахивая когтями и хлеща хвостами, два дракона вертелись в воздухе. Их рычание, бормотание, удары и рвущие звуки во время их атак были оглушительными.
Раньше Аоту было трудно удержаться на ногах. Теперь же это стало невозможно. Он подпрыгивал, как горох в бочке, падающей с холма.