Гаэдинн наклонился в сторону, поднял руку и пробормотал:
- Думаю, нас не выгонят из Мордулкина и Мурктара.
- Тогда Чазару придется копнуть поглубже в своей сокровищнице, чтобы заплатить нам.- Ответил Аот. Косут видит, они этого заслужили.
Красный дракон позволил собравшимся воинам некоторое время стучать оружием по щитам, а затем поднял руку. Постепенно толпа стихла.
- В грядущие дни нам понадобится и единство, и мужество, - сказал Чазар. - Х хотя Чессента больше не находится в состоянии войны с собой, у нее все еще есть соседи, что желают ее уничтожить. Те из вас, кто родом с юга, знают, о ком я говорю - о драконорожденныхТимантера, который грабят наши корабли, наши берега и убивают наших соседей в Лутчеке.
- Какого…? - подумал Аот. – В имя Абисса, что? – Задумавшись – не ослышался ли он, наёмник повернулся к Гаэдинну. Эльф выглядел таким же ошеломленным, как и Аот.
- Я знаю, - продолжил Чазар, - что мы потеряли много хороших воинов, сражаясь между собой, но драконорожденные совершили преступления не только против нас, но и против Аканула. Послы королевы Аратаны заверили меня...
- Зан-акарЗераез. - Прошептал Гаэдинн.
- … что дженази помогут нам в наших начинаниях. Мы сокрушим эту угрозу и разорим Тимантер, чтобы наказать их за предательство. После чего я обещаю справедливо разделить добычу. К концу лета никто больше не назовет Трескель страной нищих!
В этот раз аплодисменты были еще громче.
Медраш и Баласар мчались на открытую площадь в центре Джерад-Тимара. Кхорин, пытаясь догнать их верхом на своей летучей мыши, почувствовал укол обиды, когда подумал, что они хотят выйти на неё без него.
Они и хотели. Оба воина летели по традиционному пути Защитников Копья – через промежутки в крайнем ряду колонн Рыночного этажа. Тогда Кхорин и понял, что Баласар был прав - если всадник маневрировал должным образом – если вовремя уклоняться и облетать колонны, киоски и драконорожденных, то можно вполне свободно перемещаться по этажу.
Некоторые из драконорожденных рефлекторно уворачиваясь, ругаясь и грозя наездникам кулаками, но большинство из них просто показывали свои клыкастые ухмылки и смотрели, подбадривая Кхорина или выкрикивая вслед отстающему дворфу добродушные насмешки.
Дворф был полон решимости догнать Баласара и Медраша. Он был напряжен. Но, все же, улыбался.
Он ворвался в серебристый свет Селунэ. Он огляделся и выругался. Драконорожденные были уже на полпути к вершине усеченной пирамиды, которая и была городом-бастионом.
К тому времени, как Кхорин пролетел через одну из прямоугольных отверстий в пирамиде, его друзья уже приземлились на одной из платформ. Когда Кхорин приземлил свою летучую мышь, Баласар сказал:
- Ты видел? Я выиграл. Как обычно.
- А я занял третье место, - сказал дворф. – Тоже как обычно.
- Но теперь ты летел лучше, - сказал Медраш. – И твоя летучая мышь теперь доверяет тебе. - Он выскочил из седла и почесал летучей мыши под шеей. Животное запрокинуло голову с курносой мордой назад, облегчая доступ к мягкому месту.
Кхорин вздохнул.
- В таком случае, полагаю, мне пора уходить.
Теперь он летал. Тархан подарил дворфу свою летучую мышь. Насколько он понял, никогда из иноземцев не удостаивался такой чести.
- Я бы хотел, чтобы ты этого не делал, - сказал Медраш. - Мы победили пепельных гигантов, но при этом понесли большие потери. Нам нужна помощь, чтобы восстановить армию.
- В противном случае, - сказал Баласар, бросая поводья своей летучей мыши оруженосцу, который ожидал, когда ему их передадут, - они заставят меня заниматься этим. Покоритель угрожает приказать нам перейти на службу к Защитникам Копья. Это что, такая награда за мою доблесть?
Кхорин усмехнулся.
- Мир полон несправедливости.
- Если ты не останешься, - сказал Медраш, - то куда пойдешь? В Восточный Каньон?
Кхорин вздохнул.
- Нет. Наши дела заняли слишком много времени. Я ни минуты не жалею об этом, но и не могу больше задерживаться. Только не тогда, когда я понятия не имею о том, как там продвигаются дела у Братства в войне с Трескелем.
Пытаясь избежать приливу меланхолии, внезапно угрожающему овладеть им, он выдавил из себя ухмылку.