Весь план, деньги, две золотые цепочки и серьги жены были отданы еще вчера. Хорошо, что она сейчас в отпуске, в деревне.
Сперва вынесли недавно купленный компьютер. Затем плазменный телевизор и холодильник. Амосов свернул ковры; остался только один, бабушкин, потертый, с тремя богатырями.
Тихонов снял в коридоре хрустальную люстру, бережно обернул ее полотенцами и положил в коробку из-под нового пылесоса. Молодому лейтенанту он велел отнести пылесос в машину, а заодно купить пива. Лейтенант вскоре вернулся.
Тихонов открыл зажигалкой одну бутылку и стал пить из горла. Я тоже захотел пива. Тихонов понял это и предложил мне угоститься. Я угостился.
Грузовой лифт не работал. Грузчики понесли с четырнадцатого этажа по лестнице сервант, кожаные кресла и столик из красного дерева.
Амосов спросил Тихонова, можно ли снять, не повредив, накладные пластиковые панели с потолка в большой комнате. Тот ответил, что нельзя.
Лейтенант нашел на балконе три бутылки дорогого игристого вина, которые я хранил еще с мая.
Грузчики разобрали и вынесли кухонный гарнитур. Один из них уронил микроволновую печь. Печь сломалась.
Амосов часто курит. Я попросил его делать это на балконе. Он, кажется, обиделся… Не люблю, когда курят у меня дома.
Тихонов открыл бутылку игристого. Попробовал, похвалил. Я сказал, что купил вино в фирменном магазине. Он оставил мне одну бутылку.
Теперь я вряд ли смогу купить подержанный пятилетний «Мерседес», а ведь хотел сделать это уже на следующей неделе. Придется устроиться на работу. И ходить туда каждый день. Говорят, можно работать и дома, на телефоне. Но Амосов забрал и сотовый, и оба стационарных аппарата — из коридора и из большой комнаты. Первым делом надо будет достать где-нибудь телефон.
Лейтенант спрятал в свой портфель палку сырокопченой колбасы, килограмма два сосисок, упаковку хорошего французского сыра и две баночки красной икры. Оставшиеся продукты я сложил в большой полиэтиленовый пакет. До конца недели обещали плюс тридцать. Надо все побыстрее съесть, а то пропадет. Однако в таком случае совсем нечем будет питаться до приезда жены. Я бы занял денег у Николая, но он с семьей улетел отдыхать в Турцию. Больше взять в долг не у кого.
Должно быть, консервы дольше сохранятся, если опустить их в бачок унитаза, вода там холодная. Я отнес несколько банок тушенки и рыбы в уборную. Тихонов следил за мной.
Амосов примерил мое пальто. Оно оказалось ему мало.
Лейтенант снял в спальне со стены репродукцию Айвазовского и большие китайские часы. Он немного стесняется меня. Похоже, мы с ним ровесники.
Из окна виден изгиб реки Яузы и железнодорожный мост над ней. Хочется пойти куда-нибудь искупаться. Я бы съездил в Строгино, там хорошо: широкий водоем, а когда стемнеет, красиво светятся высотные дома. Там можно очень душевно покурить теплым июльским вечером. Но денег нет даже на метро. И курить уже нечего.
Интересно, что подумали соседи? Ведь при встрече спросят. Скажу, отвозил, мол, с помощью знакомых ментов ненужные вещи на дачу.
Тихонов вынес из ванной новое зеркало в бронзовой раме. Амосов хотел открутить итальянский смеситель. Он уже перекрыл стояк, но не нашлось разводного ключа.
У грузчиков перекур. Когда отдохнут, понесут диван. Лейтенант аккуратно сложил приглянувшуюся ему одежду в спортивную сумку. Тихонов снял шторы.
Грузчики унесли диван. Амосов перебрал книги. Отложил себе толстые, с золотым тиснением, и откручивает тарелку спутникового телевидения. Лейтенант объясняет ему принцип работы тарелки.
Чтобы хоть как-то заработать, можно сдать одну комнату в квартире. Например, заселить в нее сразу несколько гастарбайтеров. Или сдать всю квартиру, получить аванс, а до приезда жены жить за городом, на даче.
Грузчики с лейтенантом уже спустились вниз и залезли в кузов грузовика.
Опера присели на дорожку, покурили. Тихонов на полном серьезе сказал, чтобы я особо не напрягался и не заморачивался, что все это суета сует, и взял коробку с люстрой.
Когда они ушли, в квартире стало просторно и светло, как в покаявшейся душе. Я разделся, залез в ванну. Затычка подевалась куда-то вместе с цепочкой.
Я сел на сливное отверстие и включил прохладную воду. Откупорил оставшуюся бутылку игристого. Да, теперь я на карандашике.
Твой поросеночек
Пристрастился мять салфетки в заведениях. Сижу где-нибудь с кем-нибудь, пью кофе, иной раз вино (игристое брют), ем и — мну салфетки, превращая их в бесформенные комочки. И не могу остановиться: мну и мну, и получаю от данного процесса такое удовольствие, что его можно назвать эротическим. По этой причине в кафе «Буря в стакане» на Кузнецком мосту официанты стали как бы играючи, ненавязчиво отодвигать от меня подставки с салфетками. Я придвигал их обратно и продолжал мять, переминая все до единой. Тогда официанты вообще прекратили ставить салфетки на стол, за которым я люблю сидеть. В общем, это ничего, все это легко переживаемо, но вот какая вырисовывается проблема: если я когда-нибудь совершу в кафе преступление (допустим, оставлю за собой гору трупов), то меня моментально найдет даже совсем молодой, зеленый, неопытный сыщик, так как на месте преступления почти наверняка будет валяться множество намятых мной салфеток. И что я после этого скажу