Он расплатился за пиво, взял пальто и шляпу и, поднявшись по ступеням, вышел из подвальчика на тротуар.
Недавно прошедший дождь принес свежесть на улицы города. Пешеходов заметно поубавилось. Петрелла шел быстрым шагом. Казалось, никто не обращает на него внимания. Пересекая Августа-Плац, он собирался свернуть в узкую улочку, которая, как он рассчитывал, приведет его прямо на Вокзальную площадь, но вдруг услышал за спиной звук включаемого мотора автомобиля. Это насторожило его, он быстро обернулся и увидел едущую прямо на него машину. Не раздумывая, держась поближе к стене дома, он свернул за угол и побежал. Услышав, как машина, не останавливаясь, свернула вслед за ним, он понял, что совершил ошибку — не надо было покидать главных улиц, где были пешеходы.
Ведущая вниз, узкая, плохо освещенная улочка была пустынна. Фары преследующей его машины четко высветили его одинокую фигуру. По его подсчетам, между ним и машиной было ярдов двадцать. Левая сторона улицы представляла собой сплошную бетонную стену, где не было ни подворотен, ни дверей. По правой стороне шла ограда из металлических прутьев.
Увидев впереди, что улица упирается в другую и, как ему показалось, более освещенную, Петрелла побежал уже изо всех сил — главное успеть завернуть за угол. Но машина нагнала его.
От прямого удара его спасло то, что он отскочил в сторону. Бросившись обратно к перекрестку, Петрелла надеялся, что водителю не сразу удастся развернуться на узкой улице и он выиграет какие-то минуты. Но он недооценил ловкость и умение человека, сидевшего за рулем. Удар пришелся в поясницу и отбросил его на тротуар к подножию какого-то дощатого сооружения, похожего на забор. С визгом затормозив, машина тут же дала задний ход.
Петрелла лежал, испытывая острую боль в груди от удара о доски забора, полностью не чувствуя ног, будто их у него не было. Он успел разглядеть лицо водителя, когда тот, высунувшись из кабины, следил за задними колесами машины. Это было тяжелое, мучнисто-белое, злобное лицо человека, который на все способен. Отъехав на нужное ему расстояние, водитель выруливал теперь на тротуар.
Ударив один раз, он на этом не остановится, подумал Петрелла. Ноги были пудовыми, но он мог действовать руками. Тяжело перевернувшись раз и еще раз, он теперь лежал, прижавшись вплотную к нижней доске забора.
Какой прок во всех его усилиях, думал он. Машина, выехав на тротуар, медленно шла на него. Отчаянным рывком он еще ближе привалился к забору, словно хотел вжаться в него, и вдруг почувствовал, как под тяжестью его тела поддалась нижняя доска. Он с еще большей силой нажал на нее. Послышался легкий треск, и доска по всей ее длине отвалилась. Петрелла, не успев опомниться, кубарем скатился вниз по заросшему травой откосу и с глухим стуком ударился о твердую землю.
Осмотревшись, он понял, что лежит на дне глубокой канавы, под ним был гравий. Падение вернуло к жизни его ноги, он снова почувствовал их и теперь они болели так же сильно, как болели его ребра.
Он пополз по канаве. Рука нащупала рядом толстый кабель. Хватаясь за него, он подтягивался всем телом. Наверху содрогался от ударов забор — его преследователи, не имея возможности пролезть в узкую щель забора, очевидно, решили сломать его. Наконец Петрелла услышал, как забор рухнул.
Продолжая ползти, он вскоре заметил слева круглое, в полроста человека, отверстие, похожее на вход в дренажную трубу. Не раздумывая, он пролез в нее и полз по ней до тех пор, пока она не свернула. Тут он остановился, ибо услышал рядом гулкие шаги, какой-то грохот, удары, от которых сотрясалась земля, свист пара и стук металла о металл.
Он, наконец, сообразил, что находится на территории железнодорожной станции. Кабель, за который он держался, пока полз по канаве, — это, должно быть, провод сигнализации. А в настоящую минуту он, видимо, находится вблизи водозабора для дождевой воды.
Он слышал голоса, громкие приказы на немецком языке, лай собаки.
Сделав последнее усилие, он выбрался наружу. Неподалеку, на железнодорожном полотне, кто-то спорил в темноте и отдавал раздраженным голосом распоряжения.
Петрелла, прислонившись к трубе, принялся массировать плохо слушающиеся ноги. Внезапно перед ним из темноты появилась собака. Остановившись, она смотрела на него.
— Славный пес, славный, — попытался утихомирить сторожевую овчарку Петрелла, но она залаяла, громко и отрывисто, как сержант, отдающий приказания на параде.
К Петрелле тут же подошли двое в зеленой униформе железнодорожной полиции. Они почему-то принялись сердито кричать на него. Дождавшись, когда они наконец выкричались, Петрелла на безукоризненном немецком языке потребовал немедленно доставить его в муниципальную полицию к инспектору Лауферу.