— Если только небольшой кусочек, — Дорн любил этот традиционный английский пирог.
— Я давно хочу переговорить с вами, мистер Дорн, — Джексон отложил шейкер и подошел ближе, заговорил доверительно: — Я знаю, ваша фирма не из популярных, поэтому вы не предлагаете высоких цен, которые нам с миссис Барбарой не по карману. Но я хотел бы навести некоторый порядок в доме. Не беспокойтесь, на вашей квартирной плате это не отразится. Если, конечно, вы найдете возможность помочь мне с материалами. Отделочные панели, паркет… Вы меня понимаете?
Дорн согласно кивнул.
— Я могу предложить вам скидку в сорок процентов.
— О… Мистер Дорн… Я, честно говоря, рассчитывал на тридцать.
Подошел еще один клиент, и Дорн невольно прислушался к его разговору с Джексоном. Они говорили о политике. Пожалуй, после погоды и домашних животных, заметил Дорн, это третья излюбленная тема британской беседы.
— …Французы оказались тряпками, — усмехнулся Джексон, отмеривая составные коктейля для своего собеседника. — Кто бы мог подумать! А ведь в прошлую войну они дрались вполне достойно. И так легко, без сопротивления отдать немцам Рейн… Версальский договор рухнул. Теперь немцы ничем не связаны. Можно начинать все сначала. Искать повод для войны. Не понимаю. Как французы могли… — Джексон осуждающе покачал головой.
— В них еще не умер ужас Седана и Марны, — заметил клиент, как решил Дорн, мелкий чиновник, а может быть, инженер или техник.
Дорн вступил в разговор:
— Как вы считаете, существует ли для Великобритании германская опасность?
«Чиновник-техник» пожал плечами.
Джексон задумчиво сказал:
— Будет надо, наши парни проучат забияку. Слава богу, подобные времена еще далеко. Гитлер, конечно, борется против договоренностей, которые унижают национальное достоинство немцев. Но и у нас есть свое достоинство.
— Нет, — возразил ему «чиновник-техник», — Гитлер стремится к войне, чтобы установить новый порядок и посадить кругом своих людей.
— В Великобритании есть свой человеку Гитлера — баронет Мосли, — подлил масла в огонь Дорн.
Джексон хохотнул:
— О, мистер Дорн, в вашей Швеции тоже есть фашисты, только разве к ним относятся всерьез? Уверен, пройдет какое-то время, сэр Освальд повзрослеет, остепенится, обзаведется семьей, детками и забросит крайние Иден, на которых по молодости хочет выделиться.
— Мосли давно следует посадить в тюрьму, — угрюмо заметил «чиновник-техник». — Чтобы не сбивал с толку зеленых юнцов, которым хочется демонстрировать силу сильных. Насилие не в наших традициях. И Гитлеру незачем плодить у нас своих последышей.
— А вдруг Гитлер захочет освободить из тюрьмы сэра Освальда? — спросил Дорн без тени юмора. — Известно же, как страшен в островном государстве десант!
Но его собеседники громко рассмеялись.
«Вряд ли Иден рассуждал о германской опасности на уровне пабмена и его постоянных клиентов, — размышлял Дорн, попивая кофе, — но отстраненность островитянина от чисто европейских проблем должна присутствовать в этом документе».
— Как вы полагаете, мистер Джексон, если война все же начнется, на чьей стороне станет воевать Великобритания? — спросил Дорн.
— А ваша Швеция, сэр? Неужели она так и станет сохранять свой нейтралитет? Неужели ей будет плевать на судьбу Европы? Гитлер хуже Наполеона хотя бы тем, что действует не по правилам. Наполеон инакомыслящих в тюрьмы не сажал, позволил членам оппозиции спокойно покинуть страну. Ваш король сохранит нейтралитет, если Гитлер пересажает, например, в Норвегии и коммунистов, и монархистов только за то, что они не национал-социалисты?
— Значит, вы не думаете, что Великобритания станет союзником Германии в европейской войне?
— Если только это не будет война с большевиками, — отозвался «чиновник-техник». — Но Гитлер русских не тронет. Они хорошо держатся. Я немного знаю русских, работал с ними. А работать с русскими хорошо. Думаю, и воевать рядом с ними лучше, чем против них.
— Я с русскими не встречался, — сказал Джексон, — но когда я был юнцом, газеты писали о них плохо, я и не привык думать о них благодушно. Еще бы — окажись я в России, большевики отняли бы у нас с Барбарой наш доходный дом! А это все, что у нас есть… Мог бы я радоваться их власти?
Дорн исподлобья посмотрел на своего домовладельца и с трудом удержался от желания хлопнуть его по плечу со словами: «Ты хороший парень, Джексон, но ты городишь чушь, а ведь ты совсем не глуп, старина!» — но сказать этого он не мог, ибо для Джексона мистер Дорн — всего лишь шведский лесопромышленник, пытающийся заработать в Англии больше, чем дома.