— Лорд Марни говорил мне, что соперник у вас был грозный, — сказал сэр Вавассур. — Кто он такой?
— О, жуткий человек! Шотландец, богаче Крёза{198}, некий Мак-Дурман, только что явился из Кантона{199} с миллионом опиумных денег в каждом кармане{200}, поносил коррупцию и вопил о свободной торговле.
— Но ведь в насиженных местечках никого особо не заботит свободная торговля, верно? — подал голос лорд Марни.
— Так и есть: здесь он промахнулся, — согласился Эгремонт, — и лозунг был заменен, как только мой противник вышел к барьеру. Тут же по всему городку развесили плакаты: «Голосуйте за Мак-Дурмана и нашу юную королеву!» — как будто он в союзе с Ее Величеством.
— И мама, должно быть, пришла в отчаяние, — сказал лорд Марни.
— Мы сразу же выпустили плакат: «Голосуйте за нашу юную королеву и Эгремонта», — это было, по крайней мере, скромнее — и привлекло больше сторонников.
— Мамина работа, не иначе, — сказал лорд Марни.
— Отнюдь, — возразил Эгремонт, — это творение куда более искушенного ума. Мама ежечасно связывалась со штаб-квартирой, и мистер Тэйпер срочным письмом прислал новый лозунг.
— Войдет Пиль в правительство или нет, он будет поддерживать Закон о бедных, — весьма самонадеянно заявил лорд Марни, вновь опустившись в кресло после того, как дамы удалились. — Он обязан. — И его светлость посмотрел на брата, чье возвращение было во многом обусловлено жестокой критикой этого закона.
— Исключено, — парировал Чарльз; он еще не отошел от выборов и продолжал говорить по образцу Тэйпера (ибо положение народа было той сферой, в которой он ровным счетом ничего не смыслил).
— Он сделает это, — настаивал лорд Марни, — вот увидишь — либо страна отвернется от него.
— Было бы славно, — сказал сэр Вавассур, — если бы мы могли хоть немного увеличить пособия для бездомных.
— Увеличить! — вскинулся лорд Марни. — Еще чего! И без того кругом сплошные траты. Экономия — вот что нам нужно.
— Народу этого не вынести, — заметил Эгремонт, — необходимо что-то менять.
— Нельзя вернуться к жестоким мерам старого строя, — вставил капитан Граус, делая, как ему казалось, безобидное замечание.
— Лучше вернуться к старому строю, чем изменять новый, — отрезал лорд Марни.
— Было бы славно, если бы народ немного к нему попривык, — промолвил сэр Вавассур. — В нашем приходе о нем очень уж скверно говорят.
— Местный народец вполне всем доволен, правда, Хлюппик?{201} — усмехнулся лорд Марни.
— Вполне, — кивнул викарий.
После этого завязался разговор; в нем участвовали главным образом граф и баронет, и он задействовал все возможности великого провинциального ума. Тонкости питания, незаконнорожденные дети, правила тюремного содержания, законы об охоте были рассмотрены со всех сторон; и лорд Марни подытожил всё докладом о средствах, которые непременно должны спасти отечество; по большому счету, таковыми оказывались высокие цены и Низкая церковь.
— Эх, если бы только королева узнала, кто ее самые верные друзья… — вздохнул сэр Вавассур.
Лорду Марни, кажется, стало не по себе.
— …и избежала роковых ошибок своего предшественника, — продолжал баронет.
— Чарльз, еще бокал кларета, — перебил его граф.
— Она бы еще успела сплотить вокруг престола группу людей, кото…
— А давайте проведаем наших дам! — воскликнул граф, грубо обрывая гостя на полуслове.
Глава вторая
В гостиной играла музыка. Сэр Вавассур сразу же завладел Чарльзом.
— Я несказанно рад снова видеть вас здесь, мистер Эгремонт, — сказал достопочтенный баронет. — Ваш отец был моим стариннейшим и ближайшим другом. Помню вас еще по Файербрейсу, совсем маленьким мальчиком. Какое счастье, что я повстречал вас теперь, когда вы достигли таких высот: подумать только, государственный деятель — один из наших государственных деятелей! Я был искренне рад, когда обнаружил, что вы вернулись.
— Вы очень любезны, сэр Вавассур.
— Однако это ответственный пост, — продолжал баронет. — Думаете, они выстоят? Преимущество, положим, на их стороне, но, вот думается мне, со временем оно перейдет к сэру Роберту. Торопиться нам нельзя, «поспешишь…» — сами знаете, как там дальше. Мы — страна консерваторов, это бесспорно. Что нам сейчас нужно, — так это сильное правительство, которое всё расставит по своим местам. Если бы наш бедный король был жив…