– Господин полковник… Георгий Константинович… – подобострастно забубнил я, меняя мину. Впрочем, чего я тут раболепствую, как его ни называй, а оно все равно не тонет! – Что случилось, господин полковник? – захрипел я. – Человек культурно выпил, отдыхает, чего вы ломитесь? – И густо закашлялся, когда меня снова хватили по печени. Впрочем, снова не сильно – друзья как-никак.
– Знаешь, Карнаш, ты нам ваньку не валяй и спектакли не разыгрывай, – тоном, не предвещающим ничего хорошего, зашипел Гнатюк. – Позволь задать тебе всего один вопрос: где моя жена? Поступила информация, что у вас с ней… гм, отношения, и сейчас она находится у тебя.
Какая сука сдала?! – чуть не проорал я во весь голос. Но постарался при этом сделать весьма недоуменное лицо:
– Что вы сказали, господин полковник?
– Повторяю для глухих. – Полковник тоже прикладывал усилия, чтобы не взорваться. – Где моя жена? – Он делал мощные паузы между словами, и я буквально ощущал, как чешутся у него кулаки.
Я сомневался, что нужно портить ответом такой прекрасный вопрос, но отделаться молчанием было бы невежливо.
– Какая из, Георгий Константинович? – спросил я, запоздало сообразив, что это было не лучшее, что я мог спросить. Женщин у полковника Гнатюка было больше, чем требуется среднему самцу. Но Ада считалась любимой. Меня треснули по загривку, я снова икнул, задумавшись, не блевануть ли полковнику в морду. Он мстительно загоготал.
– А ты догадайся, Карнаш. Ты же умный.
– А, та самая, луноликая и солнцеподобная… – Теперь меня ударили одновременно с нескольких направлений. Похоже, это было только начало. Хищно щерясь, полковник занес кулак, и я тоскливо подумал, что над моими зубами и деснами нависла страшная опасность. А после двенадцатого удара мое лицо рискует превратиться в тыкву! Ада, конечно, женщина хорошая, но готов ли я ради нее на всё?
– Подождите, полковник, вы что все, обалдели? – лихорадочно забормотал я. – Откуда мне знать, где ваша жена? Это явный поклеп, наветы недоброжелателей, как вы могли в это поверить? Просто кто-то хочет от меня избавиться, это же ясно, как день… Я даже незнаком с вашей женой, ну что вы, как маленький… Я что, похож на самоубийцу?
– Ты не похож на самоубийцу, Карнаш, – вбивал в мой мозг полковник. – Но ты без башни и парень рисковый. Будем говорить?
– Да что говорить, Георгий Константинович? – возмутился я. – Это измышления и ложный донос!
В заплывших глазах полковника мелькнула тень сомнения. А в принципе, мог бы почувствовать еще не выветрившийся запах своей «любимой жены».
– Поваляем дурака, господин полковник? – деловито предложил перекачанный Влас.
– Валяйте, – резко кивнул Гнатюк, отступая в тень. – Только не убейте мне этого дурака.
Позволить им меня отлупить? Блуждающий взор фиксировал меняющуюся ситуацию. Влас уже целился кулаком в ухо. Ясное дело, драку начинает тот, кто думает, что он сильнее!
– Получай, козел… – Я ударил с разворота, вырвавшись из клешней рыжего. Власа подбросило, он задыхался, булькал и свистел – адекватная реакция на удар в селезенку. Рискнул – и что теперь, шампанское будем пить? Не успели они возопить дружным хором, как я ушел из-под локтя рыжего, и он проделал красивый подъем-переворот, обрушившись в мою постель. Жалко, что мягкая посадка… Не владел я в этот час игровым преимуществом. Помимо обработанных двоих, здесь было по меньшей мере четверо. Они набросились на меня, как голодные зомби – под дьявольский хохот возбужденного полковника! Одному я успел припечатать ладонью по носу, но остальные меня повалили и стали валять. Они валяли меня со всей ответственностью и усердием – плевались матерками, ржали как подорванные. Я скорчился в позе зародыша, закрыл локтями грудную клетку, ладонями – лицо. В последующие пять минут я сполна ответил и за базар, и за козла, и за легкомысленное поведение. Было больно, я обрастал синяками и гематомами, но стойко держался. В принципе, били меня не смертным боем – в противном случае пришлось бы защищаться через «не могу». Продолжалось это несколько минут.
– Ладно, хватит с него, – проворчал полковник. После этого рыжий и Влас нанесли мне еще десяток ударов и отступили. Я встал на корточки и плевался кровью в обросший плесенью радиатор, который годами не мог промыть. Теперь, похоже, придется.
– Полковник, почему вы меня бьете? – прохрипел я.
– А на это нужны особые причины, Карнаш? – под общий гогот поинтересовался Гнатюк. – Ты, кстати, еще не доказал, что у тебя нет интрижки с моей, как ты выразился, луноликой и солнцеподобной. Эй, парни, а ну, обыщите тут все! Проверьте багажное отделение, пилотскую кабину, все сортиры, закутки! Чует мое сердце…