Из сделанных доселе наблюдений таким образом оказывается, во-первых, что славянская раса при смешении своем с инородцами весьма нередко оказывала весьма слабое влияние и терпела понижение в своих качествах, отсюда явилось вырождение русской народности, но рядом с этим нельзя было не заметить в других случаях, что русская народность, ассимилируя инородческие племена, приобретает не одни отрицательные признаки, но и разнообразит свои способности, а также заимствует некоторые положительные качества в изощренных способностях и ощущениях. Каковы бы ни были новые положительные качества, приобретаемые расой, другая сторона явления дает, однако, известное предостережение и указывает на необходимость принять какие-либо меры против понижения славянской расы в Сибири.
Из наших личных наблюдений и исследований по этому предмету мы вывели, что восприятие и преобладание инородческих признаков зависит от числа русских и инородцев и численного преобладания того или другого племени, как и процентного отношения в той или другой местности. Так, на севере в Березовском, Туруханском крае и на Лене встречается чаще вырождение и обынородчивание русских и понижение расы, чем в средних округах Сибири. Преобладание на севере инородцев выражается в 354–445 % над русскими, а в средине Сибири — от 3 % до 16 % на русское население.
Далее смешение с различными племенами и расами дает различные последствия. Наименее выгодные в этом случае смешения с наиболее низшими расами и индифферентны или выгодны с равными и высшими.
К наиболее низшим инородцам в Сибири по типу, культуре и образу жизни могут быть отнесены: остяки, самоеды, кочевые калмыки, киргизы, буряты, тунгузы, коряки, чукчи, камчадалы-гиляки и т. п. Это низшие представители финской и монгольской расы.
К более высшим: тюрки, бухарцы и сарты, татары, часть оседлых алтайцев, как кумондинцы, кузнецкие черневые татары, вогулы, зыряне.
Смешение с последними отражается меньшими изменениями в типе и понижением расы, в качественном достоинстве. Мы не могли не обратить внимание, что культура и образ жизни, который ведут инородцы, весьма способствуют расовым особенностям и различиям. Поэтому все племена, переходящие к высшей культуре, изменяют свои качественные способности. Истина, может быть, не вполне доказанная, но подтверждающаяся некоторыми научными соображениями и отдельными наблюдениями. В деле смешения культурная сторона инородцев дает себя чувствовать. Указанные высшие типы сибирских инородцев обладают и более развитой культурой. Очень не мудрено, что по мере повышения в культуре и образе жизни остальных низших племен поднимется несколько самая раса и смешение будет иметь менее невыгодных сторон.
Но если славяно-русская национальность при сближении и слитии на Востоке с инородцами была часто бессильна сопротивляться физическим и физиологическим изменениям, подчиняющимся законам метисации, то любопытно взглянуть на сохранение ею культурных черт и традиций, принесенных из-за Урала, которыми должны измеряться ее нравственная высота и культурная устойчивость населения. Культурное значение славяно-русской национальности при сближении с инородцами должно было обнаруживаться, во-первых, отстаиванием собственных культурных качеств от инородческого влияния, и, во-вторых, влиянием этой культуры на самих инородцев. Но как при всяком сближении, здесь не могло не произойти взаимодействия и, вместе с передачей инородцам кое-чего русского, усвоения и многого инородческого. Способностью этой передачи и степенью заимствования от инородцев может измеряться только степень нашего культурного влияния за Уралом. Культурные черты всякого народа выражаются в его бытовом складе, занятиях, привычках, обычаях, миросозерцании, веровании и языке. Русские принесли с собой, конечно, то и другое. Культурные черты русской национальности были, без сомнения, выше инородческих, — вот почему она должна была бы, мало того, что отстоять свою культуру, но и привить ее к среде низшей. Влияние русской народности на инородцев действительно не могло пройти бесследно, но точно так же произошло и обратное действие, т. е. русские сами восприняли многое от инородцев. Заимствование инородческой культуры, обычаев и языка русскими на Востоке составляет несомненный факт. При этом, конечно, играл роль тот уровень развития, которым обладала русская раса за Уралом, точно так же, как и многие другие внешние условия. Тем не менее этнографические исследования' убеждают нас, что здесь русские теряли очень часто вместе с типом и свои характеристические признаки, нравы, обычаи, веру и даже язык — словом, утрачивали свою национальность. С кем бы они ни сталкивались — остяки, тунгузы, якуты, буряты и киргизы имели на них сильное влияние, и русские им уступали. Особенно заметное обынородчение русской расы мы замечаем, конечно, на окраинах. С самого момента завоевания обнаружилась уже склонность русских к подражанию многим инородческим обычаям. Затем, при совместной жизни с инородцами, заимствованные привычки получили еще большее развитие.