Обращаясь к современной общественной жизни сибирских городов, мы должны указать, что вообще проявление ее крайне бедно и печально. Приводим местные известия об этом предмете: «Наше сонное общество только изредка подает признаки жизни, — пишут из Омска в 1875 году, — но и то по поводу смены какого-нибудь начальствующего лица, местного скандала и т. п. Омск — тип провинциальных трясин. Проходят годы, десятилетия — и никаких признаков разумной жизни в нем не заметно. Там, где-то за Уралом, вдали, за 3, за 5 тысяч верст, происходят события: человечество вырабатывает лучшие формы жизни, борется за идеи, страдает и побеждает или временно отдыхает, усталое и побитое врагами прогресса, а у нас что? Беспросыпная косность, непроглядные сумерки и никакой надежды!…»
«Судя по нынешнему благоустройству, никто не задумался бы назвать Красноярск городом вполне европейским, — пишут в том же году из другого места Сибири. — Но, всматриваясь глубже, не найдешь здесь и следа серьезных общественных интересов; в подтверждение достаточно привести следующее: у нас считается весьма естественным, что ежегодно очень значительный контингент учащихся задолго до окончания курса из женской гимназии выходит замуж, а из мужской — расходится по разным присутственным местам. В большинстве случаев это делается по настоянию самих родителей. Но это бледнеет перед тем, что совершилось на днях: закрылась публичная библиотека за неимением читателей… При этом самое закрытие для самого общества прошло незаметно…» Подобные жалобы несутся из Томска, где также давно закрыта библиотека, из Тобольска, из Енисейска и других городов. Об одном из городов Сибири, Барнауле, Финч отозвался в своем дневнике, как о городе, где только любят вкусно поесть. Таков же отзыв дал о нем 100 лет назад Паллас.
Наконец, вот картина жизни Иркутска — столицы Сибири — нарисованная одним из недавно посетивших его путешественников: «Нет в Сибири города, о котором бы заботились так много и начальство, и общество, как Иркутск, — говорит г-н Ровинский, — а между тем, местные удобства жизни и гигиенические условия нигде не находятся в таком ужасном пренебрежении. Смотря на эту деятельность со стороны, нельзя не заметить, что все это было не что иное, как подражание. В Иркутске вы найдете много учреждений, которых нет ни в одном городе России, общество основывает приюты, благородные институты, юнкерские училища, театры, но дело в том, что все это делается обществом не добровольно, а по предложению начальства, и каждый жертвователь норовит, чтобы его подачка подошла кстати, выставила бы его на вид. Таким образом, это со стороны некоторых людей составляет средство к достижению известных целей и к задабриванию начальства. Иркутск, по-видимому, создал ученые и учебные учреждения, имеет благотворительные общества, клубы, как бы общественную жизнь, но все это только так кажется. Общество тут ни при чем… Надеюсь, что никто не упрекнет нас в несправедливости, если мы скажем, — продолжает г-н Ровинский, — что в Иркутске между купечеством, играющим в общественной жизни самую важную роль, царствует крайняя необразованность, потому что им негде было получить образование, а многие из них вышли из простых ямщиков или обозных приказчиков. Что касается общественных проявлений жизни, то все это делается не коренным, туземным обществом, а чиновниками, которые нынче здесь, а завтра там, которые в Иркутск попали случайно, предаются общественной деятельности от скуки и потребности фигурировать там, где, по пословице, на безлюдье и Фома — дворянин. Осуществлению их планов помогает только их влиятельное положение. Неумелость этих людей роняет часто дело и компрометирует его на будущее время, а более талантливые при удаче могут внести в общество такие воззрения, в духе которых действуя, можно внести в край громадное зло. Искусственно созданные, без сознания самого общества, учреждения поэтому беспрестанно падают; к таким принадлежат: отдел Иркутского географического общества, общество грамотности, юридическое, медицинское, несколько провалившихся иркутских газет и, наконец, местная публичная библиотека, на которую очень быстро была собрана сумма в 4353 рубля, не считая подписчиков, но в конце концов она пришла к полному недостатку средств для своего поддержания, а городское общество показало участие в ней только тем, что вотировало распродать ее с публичного торга на толкучку. Подобную же судьбу, говорят, испытывает ныне иркутская реальная гимназия, основанная на общественные суммы и на обещания, которые вслед за тем остались невыполненными».