Что касается вообще обвинений сибирской крестьянской общины в стремлении к индивидуализму, то мы должны отложить свой приговор до окончательного исследования характера этой общины. Сибирская земледельческая община доселе не имела еще своего исследователя. Покойный Щапов сделал опыт исследования жизни верхоленской крестьянской общины, но здесь этот обличитель сибирского индивидуализма нашел одинаково черты, доказывающие сплоченность общин и замечательную способность к ведению общественных дел. Другой весьма наблюдательный исследователь, автор замечательных по глубине мысли и богатству данных о сибирской общине статей[37], не отрицая в ней индивидуалистических черт, характеризует ее следующим образом. «Мне кажется, что она имеет особенности довольно оригинальные, — пишет он. — И эти особенности произошли от ее исторического происхождения. Сибирскую общину нельзя сравнивать ни с древней русской общиной — новгородской, ростовской, рязанской и проч. земель, ни с более новой, производной, так сказать, северной общиной в земле Двинской, в Вятской и Пермской областях. Первая древняя община у славян (т. е. новгородцев), древлян, радимичей и проч. была вервью, волостью, погостом, была, одним словом, территориальной общиной. Она распалась на деревенские общины уже позднее, в неизвестный период времени, может быть, в XII или XIII веках и в силу политических и финансовых причин. Община северная в Двинской, Вятской, Пермской землях была, вероятно, сразу деревенской. Но произошла она путем выселения вольницы. Эта вольница, иногда однодеревенская, иногда разнодеревенская, шла артельно, занимала небольшое артельное место на Двине, по Каме широкой, по хребтам, в лесу и занятую местность разрубила, разметывала, делила по разметам, по жеребью. Естественно, что такая община, происшедшая из артели, сохраняя основной принцип личной силы, как меры завладения, тем не менее имела сильную альтруистическую закваску, была сильна чувствами симпатии и солидарности. Совсем не то сибирская община. Территориальной родовой она никогда не была, как община древнерусская. Не была основана она и артелями вольницы. Она была и осталась тем, чем представляли себе славянофилы русскую общину — продуктом семьи». Факт происхождения однородовых общин в Сибири от разросшейся семьи был замечен почти всеми исследователями Сибири — Щаповым, Равинским[38], но факт происхождения разносоставных общин еще подлежит исследованию.
Другой автор об общинном землевладении Сибири (Сибирь, 1877 г., № 20 и 21) подтверждает такое историческое происхождение сибирских общин. Земли было много. Каждый крестьянин брал себе добровольно столько земли, сколько хотел и мог обработать за платимый им оброк. Поэтому каждый смотрел на взятый им участок, как на наследственный; по мере расположения семьи участок рос и превращался в селение. Отсюда в Сибири многие деревни населены сплошь однофамильцами. Точно так же к основанной заимке, которая представляет форму совершенно частного хозяйства, приселяются другие лица, и образуется целая община, в которую входит и первоначальный хозяин места. Земля вольная и земская до тех пор, пока ее много. Как скоро пашни начинают сближаться и переселенцы или многосемейные захотят расширить хозяйство, сейчас обнаруживаются права общины, и являются на сцену условия общинного владения, пишет автор. Мир делит ближайшие пашни и луга; в Сибири и ныне уже в большинстве переделяют покосы и т. д.