Но хотят ли все еще этого русские? Не толкает ли их к Европе страх перед американским могуществом и бурным развитием Китая? Во всяком случае, часть французов хотела бы этого, так как Европа нуждается в России. В марте 2010 года в своей статье в «Либерасион» Бернар Гетта подчеркивает: «Нужно соединяться с Россией, которая необходима для решения наиболее горячих международных кризисов, затрагивающих интересы Европы и США, чем подталкивать ее в сторону Китая». И Жан-Пьер Шевенман пишет: «Россия — это нация, необходимая для поддержания мира на нашем континенте и равновесия на планете».
Значит, Россия европейская? Да, несомненно, считает Хелен Каррер д’Анкосс: «Россия — это азиатская страна, находящаяся в Европе, и европейская страна, присутствующая в Азии». «Большая европейская страна, географически располагающаяся также и в Азии», — добавляет она.
…Мы останавливаемся перед входом в парк «Медведица» — возможно, по названию речки. (Такое же имя носят несколько речек бассейна Дона.) Кажется, тут собирается только молодежь, и не всегда для невинных свиданий: возможно наркотики, алкоголь наверняка, много сумок с торчащими горлышками бутылок. Собор Одигúтрия и его золоченый купол сверкают в лучах заката, его синие цвета индиго массивные крыши отрезают зелень от неба, которое уже начинает темнеть. «Одигúтрия» с греческого holigos — «тот, кто указывает путь» (это название одного из образов Богородицы с благословляющим сыном на руках.) Стройная и элегантная, несмотря на свой внушительный размер, недавно отреставрированная церковь уже почти разрушилась, служа музеем для религиозных экспонатов, зачастую буддийских.
Пятница, 11 июня: Улан-Удэ, продолжение
Улан-Удэ, который мы должны покинуть сегодня в конце дня, это наша последняя остановка, но до конца нам еще ой как далеко. Впрочем, я вовсе об этом не жалею. Еще 3000 километров, два с половиной дня и три ночи пути до Владивостока…
10 часов: пресс-конференция. Вопросов почти не разобрать из-за ужасной акустики и моей усталости. Какая-то женщина встает и задает вопрос по-французски, затем переходит на русский язык: «Очень рада видеть вас здесь» (я того же мнения). Это бурятская писательница с очень приятным лицом. Кто-то говорит, что староверы сегодня — это некая достопримечательность, и в один прекрасный день они разбазарят всю свою культуру. А я спрашиваю себя, а не происходит ли уже это? А не внесла ли и я в это свою лепту, участвуя вчера в этом представлении? Этим поражена вся планета. Я вспоминаю короля маленького государства в Гималаях: вскоре после его открытия внешнему миру монахи стали продавать туристам свои молитвенные мельницы, а король — надевать носки «Берлингтон» под свои традиционные одежды… Затем пианистка играла нам какие-то шаманские ритмы: отзвуки танцев на Волжском берегу под Казанью.
И вдруг раздается голос, за которым сразу же следует перевод: голос серьезный и по тону, и по теме. Он произносит: «Сегодня все стало очень трудно, и не столько в материальном смысле, сколько в человеческом, духовном». Что именно имел в виду этот голос, который я даже не смогла идентифицировать? Неужели я уеду, так и не будучи уверенной, что правильно его поняла? Я чувствую, что вплотную приблизилась к реальности, которая до сих пор от меня ускользала. Больше чем когда-либо, в это мгновение Я понимаю, что хочу выиграть время, говорить по-русски или найти надежного переводчика и остаться здесь одной на несколько дней. То, что я только что услышала, не является ли ключом к России, который я тщетно искала? Разве в России не чувствуют более остро, чем где бы то ни было, то, что чувствуем сегодня мы все — этот кризис «не столько материальный, сколько духовный»?
Я часто об этом думаю, иногда даже беспрестанно. В небывалых условиях технологического и промышленного развития, личной безопасности, здравоохранения и даже счастья, которые мы, очевидно, имеем в развитых странах, мы тем не менее чувствуем, что что-то не так именно «в человеческом и духовном смысле». Что в настоящее время в истории человечества происходит нечто ужасное, в чем мы не отдаем себе отчет. Глубокое, серьезное и опасное разрушение, которое затрагивает ту нашу нить, по которой мы могли бы передавать друг другу главные чувства: сострадание, сопереживание, понимание. Полная атрофия этих рецепторов человечности, без которых человечество не сможет выжить. Это фундаментальные положения, которые необходимо выковать, потому что никто не выживет без солидарности, без внимания друг к другу. В обществе, где обеспечены свобода, комфорт и безопасность, мы думаем, что нам больше ничего не нужно. Это заблуждение: мы погибаем от их отсутствия (это главная мысль чудесного романа «Дверь» венгерской писательницы Магды Сабо).