Однако находившиеся в Тобольске члены правительства Дербер и Моравский задержались в Томске для организации Комиссариата, который объединил бы в своих руках подготовку борьбы с большевиками в Западной Сибири. Задача эта была возложена на недавно вернувшихся из Петрограда после разгона Учредительного Собрания членов его П. Михайлова и Линдберга.
Были образованы военные антибольшевистские организации, установлена связь с уже существовавшими тайными офицерскими организациями. Аналогичные организации были затем установлены и в Восточной Сибири, в частности в Иркутске и Чите.
Обстановка на Востоке постоянно менялась. Появившиеся было в Забайкалье большевики были ликвидированы вернувшимся с фронта 1-м Забайкальским казачьим полком, но к моменту переезда в Читу президиума Думы и некоторых членов правительства (конец февраля) там восстановилась советская власть, благодаря приходу с фронта большевистски настроенного 2-го Забайкальского полка.
Президиуму Думы, некоторым ее членам и членам правительства в составе Дербера, Моравского, Тибер-Петрова, Юдина, Колобова, Жер-накова пришлось ехать дальше на Восток, в Харбин. В дальнейшем во Владивосток приехали Краковецкий, Новоселов, Кудрявцев, Неометуллов. Уже раньше там находился Захаров. Прочие члены правительства во Владивосток не приехали, одни за незнанием того, что они были избраны (Вологодский, Крутовский, Серебренников, Михайлов), — они спокойно проживали в Сибири, так как об избрании их министрами не знали и большевики. Ринчино отказался вступить в состав правительства — он занят был исключительно бурятскими делами; Сулима вступил в большевистский совдеп в Барнауле, где и был убит при антибольшевистском выступлении и победе Сибирского Правительства. Он сражался с большевиками против того самого правительства, членом которого состоял. Наконец, Устругов вступил в другую группировку, враждебную Сибирскому Правительству, — группировку генерала Хорвата.
Дальневосточные политические центры
Советские власти внимательно следили за Дальним Востоком, видя назревавшую там контрреволюцию. В № 102 советских «Известий» за 1918 г. дается следующее описание дальневосточных центров, сопровождаемое обычными эпитетами — «мошенники», «жулье», «бандиты» и т. д.
«Дальний Восток живет сейчас оживленной политической жизнью. Харбин стал центром, где собрались все антисоветские элементы Сибири, отчасти России. Одним из центров, вокруг которого, в сущности, нет никакого круговращения, является так называемое Сибирское Правительство, иначе говоря, группа Потанина и Дербера. В первые моменты после Октября эта группа пользовалась довольно большим влиянием в Сибири, но затем развитие большевизма смело ее с арены политической жизни. Тем не менее так называемое Сибирское Правительство до самого последнего времени претендовало на руководящую роль оппозиции против советской власти и вело весьма важные переговоры как с представителями великих держав, так и с различными общественными группами. Другим центром, вокруг которого вращаются сибирские, российские и зарубежные политические и финансовые мошенники и авантюристы, представляется «Дальневосточный комитет активной защиты родины и Учредительного Собрания». Политическая физиономия этого комитета весьма неясна. В его состав входят лица, либерализм и демократизм которых не подлежит сомнению, а, с другой стороны, решающее влияние на направление его политики имеет группа финансовых дельцов.
Наконец, третий центр — так называемое "Пекинское правительство". Это уже ассоциация наиболее крупного финансового жулья, во главе которой стоят известный Путилов и В. Львов, брат бывшего премьера (такого правительства в действительности не существовало. — Авт.).
Большую роль играет в Харбине генерал Хорват. Генерал Хорват в течение последних лет состоял неизменным начальником Восточно-Китайской дороги (Китайской Восточной железной дороги. — Ред.) и в качестве такового приобрел большие международные связи и получил популярность в финансовых кругах Дальнего Востока. Генерал Хорват держится несколько особняком, но, по существу, между ним, пекинской группой и дальневосточным комитетом установилось полное тождество во взглядах и выработан общий план деятельности.
Что касается деятельности адмирала Колчака, то он не участвовал непосредственно в выработке первоначального плана деятельности, но, очевидно, был в курсе и в решительный момент согласился дать свое имя тому движению, первым признаком которого является наступление Семенова.
Между буржуазными группами Дальнего Востока и группой Потанина и Дербера вначале шли переговоры об образовании единого центра и общем плане действий. На таком соглашении настаивали и иностранцы. Переговоры эти, однако, ни к чему не привели, и группа Потанина и Дербера, определенно эсеровского характера, осталась за флагом».
Союзники
Дальше газета характеризует отношение к «дальневосточному вопросу» со стороны Англии, Японии и Америки. «Соглашение между ними, — говорит газета, — уже достигнуто. Одним из условий вмешательства иностранцев является создание такого политического центра на Дальнем Востоке, который носил бы не только местный характер, но и общерусский, и который сумел бы завоевать себе доверие в «широких кругах русского народа».
Семеновщина
«Движение, во главе которого стоит есаул Семенов, само по себе не представляет опасности для советской власти. Лица, стоящие за его спиной, поставили себе целью доказать своим покровителям, что активное вмешательство в дела Дальнего Востока не только не вызовет негодования, но встретит широкое сочувствие среди населения. Но банды Семенова стали проявлять вскоре навыки дореволюционного периода. Расстрелы, порка нагайками чуть ли не поголовно всех солдат, проезжавших через Маньчжурию, причем их обирали до нитки, создали отряду в низах населения недобрую славу. Вдобавок стало известно, что отряд снабжается оружием Японией».
Как видно из этой заметки в официальном советском органе, красочный язык которого целиком сохранен, большевики были довольно хорошо осведомлены о происходившем на Дальнем Востоке, но недооценивали серьезности противных сил.
Семенов — представитель влиятельной на востоке Забайкалья казачьей офицерской семьи. Его мать — бурятка. Он говорит на монгольском и бурятском наречиях, и это обеспечивает ему большое влияние среди этих национальностей. При Керенском он взялся навербовать из бурят и монголов кавалерийский полк. После Октябрьского переворота Семенов обосновался наст. Маньчжурия, на границе Забайкалья и Китая. Постепенно его отряд менялся в своем составе и получил наименование «Особого Маньчжурского отряда». Семенов — атаман отряда — объявил, что ставит себе задачей защиту Учредительного Собрания, органов самоуправления и беспощадную борьбу с большевиками. В это время происходили беспорядки во Внешней Монголии, и Семенов привлек на свою сторону недовольных. Так как позиция Семенова была противокитайская — ибо он поддерживал монгольских сепаратистов, — то он остановился перед возможностью противодействия китайцев, но зато перед ним раскрывались более широкие возможности в отношении помощи японцев.
Старинный антагонизм в Забайкалье бурят и казаков, с одной стороны, и крестьян-старожилов — с другой, — антагонизм, основанный на спорах из-за земли, был тоже на руку Семенову.
Большевизм в Забайкалье появился только с прибытием туда развращенных и разложившихся на фронте некоторых казачьих частей. Он захватил крестьян-старожилов, которые, как и во многих других частях Сибири, поняли его своеобразно. Мой коллега по кабинету, Серебренников, рассказывал об одном крестьянском приговоре в Забайкалье, в котором заявлялось: земля ничья, народная, поэтому она и должна принадлежать народу, а не бурятам.
Естественно, что такая оригинальная национализация земли отталкивала бурят от большевизма. Возмущались им и многие казаки. Семенов мог рассчитывать приобрести поддержку солидной части населения области.