На трибуне появляется представитель чешского Национального Совета Павлу. Весь зал встает и рукоплещет. «От имени чехословацкого Национального Совета, чехословацкого народа, чехословацких войск и союзных с ними войск Польши, Румынии и юго-славян приветствую новое Всероссийское Временное Правительство, залог единой великой свободной демократической России — той великой России, которая будет опорой свободы и нашей и вашей. Мы ясно сознаем, что наша и ваша судьба общая, мы и вы боролись за свободу, мы боремся теперь за единую свободную Россию, ибо без единой свободной России не будет единой великой Чехии, Румынии, Польши и Югославии».
По поручению правительства отвечает Авксентьев. «Мы никогда не сомневались, что мы не одни в борьбе с захватившей русские области Германией и большевиками. От имени Правительства позвольте мне благодарить вас и выразить надежду, что Россия скоро опять встанет в ряды держав, которые борются с германским деспотизмом». Далее оратор обращается к членам Государственного Совещания, благодарит их за приветствия. В том, что правительство будет не одно — для него великая поддержка в его трудных обязанностях. Правительство будет твердо до конца оставаться на своем посту, будет охранять права, требовать выполнения обязанностей; оно не забудет, что речь идет о спасении России, благе народном (долгие, несмолкаемые аплодисменты). Председательствующий просит представителей правительств, партий и групп подписаться под актом.
Зал пустеет медленно. Несмотря на глубокую ночь, публика не расходится и обсуждает события великого дня. Всюду радостные, оживленные лица».
Я был в это время на противоположном конце Сибири, но я верил и верю искренности этой телеграммы. Подъем действительно был, и если бы Омск был свидетелем этого подъема, если бы Правительство было избрано там, где ему пришлось действовать — рука заговорщиков не так легко поднялась бы.
Одновременно с избранием Директории генерал Болдырев был провозглашен Верховным Главнокомандующим всех вооруженных сил, борющихся с большевиками.
Решение судьбы Сибирского Правительства
В первый же день по избрании, 24 сентября, новому Всероссийскому Правительству пришлось заняться омским вопросом. Томские заговорщики были убеждены, что чехи произведут арест Михайлова и что план захвата сибирской власти им в конце концов удастся. С другой стороны, чехи были настолько убеждены в силе и влиянии своих томских друзей, что решили произвести аресты, еще не дождавшись санкции новой Всероссийской власти. Директория долго колебалась. Разрешить арест Михайлова и покончить таким образом с опасным противником из Омска казалось очень соблазнительным. Это обеспечивало успех у левых и в случае удачи расчистило бы дальнейший путь. На этом решении настаивали, несомненно, все «товарищи». С другой стороны, встав на путь примирения, Директория могла бы завоевать расположение умеренных элементов.
Привлеченный к совету Серебренников предупредил Директорию о той горячей поддержке, которой пользуется Сибирское Правительство в различных кругах и, в частности, среди военных, и Директория не решилась начинать сразу с конфликта.
Решение ее выразилось в следующем постановлении. «Первое — признавая непререкаемые права Сибирской Областной Думы, как временного органа, представляющего в пределах, установленных Положением о временных органах управления Сибири, интересы сибирского населения, но имея в виду невозможность при создавшихся условиях нормальной деятельности Областной Думы, — отсрочить ее занятия впредь до создания таковых. Второе — отставку членов Временного Сибирского Правительства М. Б. Шатилова и В. М. Крутовского считать недействительной и призвать всех наличных членов означенного Правительства к спокойному выполнению своих обязанностей ввиду крайней необходимости непрерывной работы в столь тягостное для родины время. Третье — предоставить уполномоченному Временного Всероссийского Правительства, гражданину А. А. Аргунову, чрезвычайные права в деле выяснения виновности тех или иных лиц в имевших место событиях. И четвертое — призвать все население Сибири к полному спокойствию и уверенности в том, что интересы права и законности Временным Всероссийским Правительством будут сохранены в полной мере».
Якушев в Каноссе
В связи с возникшими осложнениями, омская общественность, единодушно стоявшая на платформе поддержки Сибирского Правительства, образовала блок, в который вошли все политические партии и группы торгово-промышленников, кооператоров, казаков. После печальных событий 22 сентября Якушев был приглашен в блок и там, поддавшись впечатлению горячих филиппик против него и Думы, публично покаялся. Он, мол, не знал, что Правительство действует в согласии с голосом общественности.
Но позднее покаяние не исправило положения. Восстановление Крутовского и Шатилова в должностях не открывало им, однако, возможности после всего совершившегося работать совместно с Вологодским, Михайловым и Серебренниковым.
Сибирская Областная Дума была окончательно скомпрометирована неудачным выступлением против власти. Ее политические стремления были все целиком выявлены. В таком виде Дума уже не могла существовать. Но еще хуже то, что была скомпрометирована и сама идея представительного учреждения при Временном Правительстве. Ничто не препятствовало созданию такого учреждения более, чем дурной пример Областной Думы и притязательность обломков Учредительного Собрания.
Авантюра Якушева, этого лицемерного и слабохарактерного честолюбца, погубила Новоселова, вовлекла в недопустимую политическую игру чехов, разнуздала военщину, скомпрометировала демократический представительный орган. История не займется маленькими людьми этого короткого периода бурной эпохи, но она в нескольких штрихах определит, где был источник зла.
Генерал Хорват
В то время как происходили эти события, нам нужно было завершить свою миссию на Востоке. Мы не договорились еще с генералом Хорватом, и он продолжал носить звание Временного Правителя.
С большим интересом шел я впервые к этому видному деятелю русского Востока. Его имя я слыхал еще в Омске как имя одного из наиболее подходящих кандидатов в диктаторы. «Сказочный король», — подумал я, увидев впервые этого красивого старика.
Действительно, генерал Хорват награжден редкой внешностью. Очень крупная фигура, седая голова, украшенная красивой длинной бородой, тонкие правильные черты лица, глаза внимательные и спокойные, выражающие глубокую уравновешенность натуры.
После нескольких бесед с генералом его облик стал для меня ясен. Человек, не пылающий честолюбием, не рвущийся к политической борьбе, человек прежде всего реальных жизненных интересов — таким он мне представился во Владивостоке.
Это тип деятеля, в котором страна особенно нуждается. Наши политики сосредотачивают свое внимание прежде всего на формах. Их интересует республика, монархия, парламент. Генерал Хорват спрашивал меня, как налаживается транспорт в Сибири, где заказываются денежные знаки и чем они обеспечиваются; его интересовало самое существенное: элементарное условие государственности — состояние хозяйства. Такой именно руководитель правительственной работы нужен России. Направляя деятельность власти в сторону улучшения хозяйственных условий, он обеспечивал бы порядок и уважение к Правительству.
Меня поразили затем терпимость и отзывчивость его. Генерал Хорват говорил о всех группировках одинаково спокойно и не обнаруживал никакой предубежденности против каких-либо партийных людей. Было ясно, что он может работать с деловыми людьми самых различных направлений. Когда же поднялся вопрос об аресте рабочих в Харбине генералом Плешковым, он немедленно распорядился об их освобождении.
Но я был для генерала Хорвата человеком новым, и если он умеет быть откровенным, то в отношении членов омской делегации у него не было оснований выходить из своей обычной исключительной осторожности.
Получить от него сразу определенный ответ, готовое решение почти никогда не удавалось. Он всегда ссылался на необходимость обдумать и посоветоваться. А так как я не имел возможности часто встречаться с генералом, то мне не удалось ближе ознакомиться с его характером и направлением его ума и воли.