Капитан изо всех сил старался не уснуть, чтобы избежать дикой боли. “Я ненавижу вас, — повторял он мысленно, скрипя зубами. — Я буду резать вас на части тупым ржавым ножом. Я отрежу ваши носы и заставлю проглотить собственные зубы. Я прибью ваши языки гвоздями к стене. Я буду протыкать ваши яйца раскаленными спицами…”
Эти угрозы поддерживали в нем злость и помогали отвлечься. Иногда Фрост переключал мысли на Бесс или на друзей, вроде Майка О’Хары, но скоро понял, что это его расслабляет. Нет, только ненависть и жажда мести могут помочь ему выжить!
Капитан сидел в этом кресле каждый день по нескольку часов, то чувствуя себя беспомощной морской свинкой, с которой ученые делают что хотят, то закипая от ярости и рисуя себе заманчивые картины мести, которой он когда-нибудь насладится. Но он прекрасно понимал, что каждая новая минута, проведенная в кресле, значительно уменьшает его шансы победить или хотя бы сохранить свои мозги в первозданном виде — ведь Фросту уже было ясно, что все эти электроштучки имели одну цель: каким-то образом повлиять на его психику, изменить ее. И, наверное, не в сторону улучшения.
Вспыхнул яркий свет, который заставил Фроста зажмуриться. “Санитар” и “медсестра” принялись снимать электроды с его тела.
— Вставать, — приказал затем мужчина.
— Поцелуй меня в задницу, — дерзко ответил капитан, чувствуя какой-то прилив отваги.
“Медведь” ухватил его за шиворот и поставил на ноги, а тяжелой ладонью не очень сильно хлопнул по голове сбоку. Фрост дернулся, но не устоял на ногах и полетел на пол вместе с креслом. Тут же на его шею наступила огромная нога в уродливой белой туфле, по размеру напоминавшей канонерскую лодку. Это женщина пришла на помощь своему коллеге.
Капитан уже не сопротивлялся, когда его вновь подняли на ноги и стали облачать в смирительную рубашку. Но это была лишь уловка. Фрост выжидал момент, чтобы нанести удар. В конце концов, чего ему бояться? Хуже не будет, а может, смерть вообще станет избавлением от тех мучений, которые ему уготовили палачи в будущем.
Женщина только собиралась просунуть левую руку капитана в рукав, как Фрост резко вырвался, подпрыгнул и голой пяткой нанес удар по лицу мужчины-медведя. Он хотел исполнить свой любимый прием — сломать нос и протолкнуть обломки кости в мозг, что обычно вызывало немедленную смерть противника, но, видимо, сказалось отсутствие тренировок — удар пришелся в челюсть мужчины.
Тот неожиданно громко взвизгнул от боли. Такая женская реакция никак не вязалась с его размерами и свирепой физиономией. С разбитых губ “медведя” стекала кровь. На пол упали два зуба.
Но в следующий момент он опомнился и потянул свои громадные, широкие, словно лопаты, ладони к Фросту, намереваясь вцепиться капитану в горло. “Медсестра” схватила его сзади за руки, а мужчина вдруг изменил свое намерение и занес над головой лишенного возможности защищаться Фроста свой огромный кулак. Еще миг и…
— Нет! — громко крикнул по-русски кто-то за спиной капитана.
Это был первый человеческий голос, который Фрост слышал с момента своего пробуждения в больнице, не считая голосов своих мучителей.
Кулак замер в воздухе, а потом медленно опустился. Медведеподобный мужчина тяжело вздохнул и кивнул женщине. Та отпустила руки Фроста и быстро одела на него смирительную рубашку. Силы капитана уже были на исходе, и хотя “медведь” оказался слабаком, но оставалась еще “медсестра”, не намного уступающая ему размерами и мощью. А у Фроста не осталось запаса энергии, чтобы продолжать борьбу.
— Идти, — сказал санитар глухо.
Фрост улыбнулся, глядя на его разбитые губы и кровь, стекающую по подбородку. Женщина толкнула его в спину, и они двинулись к двери. Но в коридоре повернули не туда, куда обычно, а в другое ответвление.
— Новый маршрут? — спросил капитан. Женщина ничего не ответила, и Фрост решил, что она не знает английского. Он пожал плечами — насколько сделать это позволила смирительная рубашка — и двинулся вперед.
Они остановились у белой двери, очень похожей на ту, за которой таился электрический стул и прочие прелести.
— О Боже, — прошептал Фрост.
Неужели ему приготовили какие-то новые пытки? Тогда уж лучше бы “медведь” убил его. Женщина тем временем постучала в дверь, не дожидаясь ответа, открыла ее и втолкнула наемника внутрь.
В этой комнате было окно! Фрост не мог отвести от него глаза. Сколько же он не видел белого света?
Окно, правда, было закрыто толстой решеткой, но за стеклом виделся падающий снег и слышался шум уличного движения. Лишь через несколько секунд капитан заметил, что перед окном стоит стол, а за ним сидит мужчина. Он был одет в белый халат; высокий лоб прорезали глубокие морщины, седые и редкие волосы лишь слегка прикрывали череп. Дополняли картину очки в роговой оправе.
— Здравствуйте, капитан Фрост, — доброжелательно сказал мужчина.
Его английский был совсем неплох, слышался только легкий акцент.
— О, доктор Ливингстон, я полагаю? — осведомился наемник.[1]
— Что? А, это ваше знаменитое чувство юмора. Рад, что вы его не утратили и здесь. Хотя вы, наверное, считаете по-другому.
Он мило улыбнулся, а потом сказал что-то по-русски, и медсестра буквально швырнула Фроста на стул, стоявший напротив стола. Стул был деревянный и жесткий, но зато здесь отсутствовали электроды, и капитан сразу почувствовал себя так же удобно, как если бы развалился в мягком кожаном кресле с высокой спинкой.
Мужчина сказал еще что-то, послышался топот сродни слоновьему и хлопок двери. Можно было предположить, что медсестра удалилась. Этот факт тоже обрадовал Фроста.
— Ну, теперь мы одни, — снова улыбнулся мужчина в белом халате. — Можете расслабиться, капитан.
Фрост подбородком указал на смирительную рубашку.
— В этой штуке? Не так-то просто.
— К сожалению, эта штука, как вы выразились, крайне необходима. Тут я ничего не могу поделать.
— Меня считают буйным?
— Я бы сказал — опасным. Да, Игорь в этом убежден.
— Игорь? А, тот парень, похожий на медведя?
— Да, Игорь действительно крупный мужчина. Но сейчас я хочу говорить не о нем, капитан, а о вас.
— Это Россия?
— Да. Москва, если быть точным.
— Сколько я уже здесь нахожусь в качестве арестанта?
— Мы предпочитаем слово “пациент”. А находитесь вы тут ровно две недели. Девять раз вас подвергали тестам. И все девять вы позорно провалили. Это ваше несчастье, должен сказать.
— Я не понимаю…
— Я имею в виду ваше упрямство и нежелание сотрудничать. Нам так и не удалось более-менее удовлетворительно просканировать ваш мозг. Боюсь, что теперь у нас просто не осталось выбора. Таким образом вас ждет или эйтаназия, или полная институционализация.
Фрост с трудом проглотил слюну.
— Инсти… что? — хрипло спросил он.
— Институционализация, — повторил мужчина.
— Что это такое? Зачем я вам вообще понадобился?
Врач поднялся на ноги и вытащил шприц из небольшой коробочки, которая лежала у него на столе.
— Это легкое успокоительное средство, — сказал он. — Оно поможет вам хорошо выспаться, но не погрузит в транс. Ваша судьба будет мне известна завтра рано утром.
— Я не люблю вставать с рассветом, — грустно пошутил Фрост.
— Вы продолжаете смеяться перед лицом смерти, — произнес мужчина. — Или даже того, что хуже смерти. Поверьте, я испытываю к вам искреннее уважение, честное слово.