Высокой степени специализации достигла в XVII в. в экономически развитых сибирских городах деревообработка. Занятые ей мастера, помимо плотницкого дела, делились на столешников, кадочников, оконничников, коробейников, сундучников, токарей и т. д. с преобладанием в каждом городе специалистов тех видов деревообработки, которые лучше вписывались в общее направление его хозяйственной жизни. Так, ведерники, чанники, ситники, рогожники, решетники концентрировались в центрах развитого мукомольного, мыловаренного и кожевенного промысла; санники, колесники, хомутники — в тех районах, где был развит гужевой транспорт.
Распространенный практически повсеместно портной промысел был в основном связан с работой на заказ, но постепенно выходил и на рынок. В изготовлении одежды наиболее товарной отраслью ремесла стало изготовление шапок, а шапочный промысел делал многих сибиряков состоятельными людьми.
В сибирских городах XVII в. было представлено еще немало ремесленных специальностей, рассчитанных на удовлетворение самых разнообразных потребностей населения: в документах упоминаются кузнецы, серебряники, иконописцы, каменщики и кирпичники, горшечники, дегтяри, хлебники, пирожники, конов-алы и многие другие. Общее количество зафиксированных в документальных источниках ремесленников и ремесленных специальностей свидетельствует, что наиболее развитые в экономическом отношении сибирские города в середине и конце XVII в. находились на уровне средних городов Европейской России. Например, в Енисейске в 1669 г. насчитывалось 24 ремесленные специальности, в Томске во второй половине XVII столетия — 50, в Тобольске в конце XVII в. — более 30, а в начале XVIII в. уже около 60. Число же самих ремесленников в самом крупном сибирском городе, определявшееся на конец XVII столетия примерно в 100 человек, в первой четверти XVIII в. уже составило более 600.
Далеко не все отрасли ремесла в сибирском городе превратились в XVII столетии в товарное производство. В Тобольске работа на рынок преобладала лишь в основных промыслах — кожевенном, обувном, шапочном, одежном, мыловаренном, свечном и пищевом, а у красильщиков, иконописцев, скорняков и ювелиров видное место занимала работа на заказ. В Верхотурье на исходе XVII в. иконописцы и котельники работали только на заказ, мыловары, свечники и кожевники — только на рынок, остальные (сапожники, кузнецы, портные, деревообделочники и др.) составляли в этом плане как бы промежуточную группу. И все же основной тенденцией в развитии сибирской промышленности XVII в. ее исследователи считают переход к мелкотоварному производству [75, с. 10–16].
Для населения Сибири XVII в. было характерно совмещение различных занятий, поэтому среди ремесленников встречались не только (и даже не столько) посадские люди, но и люди служилые, крестьяне, ямщики, которые тяготели к городу, но далеко не всегда проживали в нем непосредственно; нередко до половины ремесленников уезда бывали распылены по мелким селениям. Посадские слои сибирского города оставались до конца XVII столетия еще сравнительно малочисленными и даже в торгово-ремесленных центрах нередко уступали по численности военно-служилому населению. Слабость сибирского посада наводила в прошлом некоторых историков на размышления и об экономической слабости сибирских городов; это, однако, не подтвердилось данными источников. Как выяснилось, характерной особенностью Сибири являлось то обстоятельство, что в XVII в. сильные позиции в ее «торгах и промыслах» как раз и занимали служилые люди — первоначальное ядро и наиболее многочисленная группа городского населения. По численности занятые торгово-ремесленной деятельностью казаки, стрельцы и их «неверстанные» родственники обычно или превосходили посадских людей и остальные неслужилые слои, или не уступали им [79, с. 100–124].
Таким образом, сибирский город даже при решительном преобладании в нем военно-служилого элемента (как это, например, было в Тобольске) не терял облика торгово-промышленного центра. В каждом из таких центров имелась хотя бы небольшая базарная площадь с торговыми лавками, полками, несколько кузниц. В крупных же городах к концу XVII в. уже появились большие гостиные дворы с примыкавшими к ним торговыми площадями, насчитывались десятки торговых и складских помещений, ремесленных мастерских. Быстрые темпы развития — одна из особенностей сибирских городов XVII в., наиболее крупные из которых достигли за одно столетие того, на что у старых торгово-ремесленных центров России ушли века.
Промышленное производство в Сибири, как уже отмечалось, хотя и тяготело к тем или иным городам, но далеко не всегда сосредоточивалось непосредственно в них! много ремесленников были распылены по мелким селениям, всюду, естественно, сохранялось домашнее крестьянское ремесло. В сельской местности была рассредоточена и мукомольная промышленность, постоянно совершенствовавшаяся и укрупнявшаяся. Первоначально мельниц в Сибири явно не хватало, что добавляло переселенцам трудностей при налаживании хозяйства. Например, в Енисейском уезде уже в 1628 г. четыре мельницы не могли обеспечить потребности жителей в помоле, лишая их возможности печь в нужном количестве хлеб. (Как сообщалось из Енисейска, «многие служилые люди и пашенные крестьяне рожь варят кутьею и едят») [151, с. 185–186]. Однако к концу XVII столетия в пашенных уездах Сибири действовали сотни водяных мельниц (ветряные насчитывались единицами), среди которых все больше сокращалось число простейших («мутовок») и увеличивалось количество «колесчатых» — более сложных по устройству и более производительных [73, с. 76–77; 75, с. 15].
Вдали от городских стен нередко размещалось и еще более крупное производство, крайне важное для экономики всего края. Огромное значение для хозяйственного освоения Сибири имело, в частности, судостроение. За Уралом оно было налажено чрезвычайно быстро, что диктовалось необходимостью переброски большого количества грузов по рекам — основным транспортным магистралям XVII в.
Поскольку степень износа судов в то время являлась очень высокой (редкие из них были на плаву более 2–3 лет), а тяжелые суда обычно вообще не переправлялись через волоки, практически на каждой речной системе имелись центры судостроения — так называемые плотбища. Они, как правило, располагались вблизи водоразделов крупных речных бассейнов и в местах формирования массовых грузов. Наиболее крупными плотбищами Сибири в XVII в. являлись Верхотурское (Обь-Иртышский бассейн), Енисейское, Усть-Кутское (Ленский бассейн).
Эти центры производили основную массу судов в Сибири и обычно объединяли несколько верфей; например, помимо самого Верхотурья, суда строили и в расположенных неподалеку от него слободах, с Енисейском было тесно связано судостроение в Красноярске, а с Усть-Кутом — плотбище на р. Муке. Однако в той или иной степени судостроение было развито в окрестностях всех крупных городов Сибири, поэтому встречаются сведения о постройке судов в Тобольске, Тюмени, Томске, Иркутске и других местах. Суда в Сибири строили самой различной грузоподъемности и самых различных типов: для перевозки людей — главным образом струги, для хлеба, соли и иных грузов — вместительные дощаники, большие лодки-набойницы, лбдьи (а очень большие по габаритам грузы сплавляли на плотах), для морского хода — кочи.
Плотбище обычно располагали на пологом берегу небольшой реки вблизи от пригодного к судовому делу бора (соснового или елового). По мере истощения лесных запасов верфь передвигалась на другое место. Заготовка и вывозка на плотбище леса, как правило, производились загодя — зимой. Строительство шло под открытым небом, большая часть судов сооружалась к началу навигации, весной, а срок изготовления среднего по размерам судна определялся в 3–4 месяца.
Из необходимых для судостроения материалов в Сибири на первых порах не было недостатка лишь в древесине и смоле, все же остальное (скобы, гвозди, канаты, холст, якоря и т. п.) приходилось целиком ввозить из-за Урала. Однако постепенное развитие местных промыслов во второй половине XVII столетия позволило оснащать основную массу сооружаемых в Сибири судов без помощи привозных материалов. Этому в немалой степени содействовала и воеводская администрация. Известно, что тобольский воевода П. И. Годунов приказал в 1668 г. специально увеличить посевы конопли, чтобы обходиться без покупки снастей в Европейской России; ту же цель преследовало возложение на сибирских крестьян обязательных поставок холста на паруса.