Как Пот и Джекман, он страдал в снегах суровых тут.
Уокер допустил небольшое преувеличение. Английским путешественникам так и не удалось проложить пути в Сибирь. А между тем эти пути были давно освоены русскими людьми.
Пермские солепромышленники Строгановы были удачливее английских купцов. Используя услуги поморов, они не раз посылали своих приказчиков в устье Оби, и те вели прибыльный торг с «самоядью», В обмен на колокольчики, куски цветной ткани, ножи, соль туземцы охотно отдавали шкурки редчайших соболей и черно-бурых лисиц. Московская торговля приносила Строгановым большие барыши.
Однажды Яков Строганов проведал в Холмогорах о хнемце» Оливере Брюнеле, томившемся в местной тюрьме. Бельгийский купец был оклеветан англичанами, не желавшими терпеть конкурентов на русском Севере. Строгановы купили тюремного сидельца и увезли в Пермь. Став слугой Якова, бельгиец дважды ездил с его людьми на Обь. Один раз он поехал туда через страну самоедов по суше, а другой раз – из устья реки Печоры по морю.
Строгановы держали в строгой тайне все, что касалось их торговых операций в Сибири. Но;‹нелща»-холопа они посвятили в свои дела. Наняв артель искусных плотников – двинских мужиков,- Строгановы основали верфь в устье Двины. Два морских корабля были вскоре же готовы и спущены на воду, Оливер Брюнель не жалел красок, описывая искусство своих соотечественников в навигацких науках. Послушав его совета, Строгановы отправили «.немца-» в Антверпен с поручением нанять и привезти в Россию опытных мореходов.
Брюнель не выполнил поручения хозяев и присвоил их деньги. Жадность ослепила его. Бельгиец решил снарядить собственную экспедицию в Сибирь.
Люди, знавшие Брюнеля, называли его человеком, не слишком сведущим в космографии. Бельгиец сам не скрывал от окружающих того, что все свои надежды он возлагает на русских лоцманов, которых рассчитывает нанять на Двине. Лоцманы, по его словам, постоянно ездят на Обь и хорошо знают путь.
Прошло долгих четыре года, прежде чем Брюнель отправился в плавание по Студеному морю. После многих приключений его корабль достиг острова Вайгач. Льды помешали экспедиции пройти дальше на восток, в Карское море. На обратном пути судно село на мель в небольшой бухте неподалеку от Печоры. Незадачливый навигатор с трудом спасся.
Волжский атаман Ермак не раз нес службу в строгановских городках и сталкивался с приказчиками, ездившими по морю и по суше в устье Оби. Он охотно слушал их диковинные рассказы о Сибири. Но, привычные к полуденному солнцу России, волжские казаки не помышляли о том, чтобы направить свои подвижные струги на Север, в бескрайние просторы океана -Студеного
Путь через бурные арктические моря оказался слишком опасным и ненадежным, чтобы обеспечить русским прочные связи с Сибирью. Сухопутные дороги были надежнее морских, но русские окончательно утвердились в устье Оби лишь после того, как Ермак проник за Камень и разгромил царство Кучума.
ПЕРВАЯ ВОЙНА С КУЧУМОМ
При Иване Грозном казачьи станицы на Волге еще не объединились в Войско Волжское, как и донцы – в Войско Донское. Пожив на Волге, казак перебирался на Дон и оттуда через Терек мог вернуться в родное волжское зимовье. Казаки мгновенно слетались туда, где разгоралась война и нужна была помощь. Когда крымцы грозили войной Запорожской Сечи, туда являлись атаманы с Дона. Если донцы затевали большую войну с Азовом, им в помощь прибывали казаки из Сечи, с Волги и Терека.
Атаман Ермак Тимофеевич, хотя и провел большую часть жизни на Волге, исходил и изъездил всю степь – от низовьев Яика и Терека до низовьев Днепра и Дона. Он хорошо знал обо всем, что творилось на дальних и ближних реках, и не раз подумывал о том. чтобы уйти со своей станицей на Дон.
Во времена «казанского взятия;› казалось, что для вольницы нет лучше места, чем волжские хгоры:› и волжская степь. Тут казаки заложили первые укрепленные городки, и при случае царские воеводы, подвергшись нападению татар, искали убежище в зимовьях у казаков. Царский посланник Семен Мальцев, попав в плен к ногайцам, готовился бежать в казачьи волжские городки, где ему не страшны были никакие кочевники.
С того времени как Ермак вернулся в Поволжье после битвы с крымцами на Молодях, он повсюду видел большие перемены. Восстание нагорной и луговой черемисы охватило обширную территорию.
Смута в Поволжье побудила Разрядный приказ направить многочисленные воинские силы в распоряжение казанских и астраханских воевод. Никогда еще вольные казацкие окраины не были наводнены таким количеством царских ратников. Они появились в непосредственной близости и от зимовья Ермака.
Цепь стрелецких караулов перегородила всю нижнюю Волгу. Первый из них разместился на Царицыном осгро-ве, близ Переволоки с Волги на Дон. Между островом и Астраханью располагалось еще пять сторожевых отрядов. Царские воеводы зорко следили за всеми передвижениями казачьих ватажек и беспощадно громили «воров», где бы они ни объявились.
Волга была крупнейшим в России торговым путем. Вверх и вниз по реке плыли торговые «бусы» и струги, груженные дорогим товаром. Не раз казаки грабили купеческие караваны. Их подвижные челны окружали корабль борт к борту со всех сторон. Когда казакам удавалось взобраться на палубу, вспыхивал рукопашный бой. «Сарынь на кичку!-»- звучал тогда клич атамана. Смысл его был понятен одним казакам, у которых был свой особый говор, состоявший из разноязычных слов. «Сарынь» в просторечии значило ‹толпа», «ватага-». Взобравшись на палубу, предводитель звал сотоварищей, приказывая им пробиваться на «кички»- нос корабля.
Однажды волжская вольница проведала, что в устье Волги бросил якорь английский корабль, груженный дорогими персидскими товарами. Не желая упускать добычу, казаки бросились в струги и напали на корабль. Ни пушечная пальба, ни сопротивление англичан не остановили их. Из 150 нападавших погибло не менее 50. Но англичане так и не смогли отбить яростный натиск казаков, Атаман пощадил жизнь капитану и матросам и отпустил их в Астрахань. Но казаки не успели воспользоваться плодами разбоя. Астраханские воеводы настигли их и перебили почти всех.
Слух об избиении казаков под Астраханью прокатился по волжским станицам из края в край.
Казачьи укрепленные городки на Переволоке между Доном и Волгой могли стать главными городками вольницы. С появлением царских сторожевых отрядов у Царицына они лишились прежнего значения. Средоточием вольницы стали городки на Дону, потому что Дон по-прежнему оставался недоступным для государевых воевод.
Столицей донской вольницы стал городок Раздоры, основанный там, где Северный Донец сливается с Доном. Казаки огородили свою «столицу» валом и высоким частоколом, на валах установили пушки. Ниже по течению Дона появились еще три городка, защищавшие подходы к Раздорам со стороны Азова. Один городок располагался на реке Маныч, другой – в Черкасской, третий – Монастыревский городок – стоял поблизости от Азова. Азовский паша посылал в Москву и Раздоры гонгов. Он требовал, чтобы казаки разрушили городки и покинули окрестности турецкой крепости.
Донские казаки выслушали посланцев и обещали дать ответ. Вскоре они собрали в Раздорах круг и стали сочинять письмо самому турецкому султану. «Дотоле у нас казаки место искали в камышах.- писал писарь под диктовку собравшихся молодцов,- подо всякою камышиною жило по казаку. А ныне бог одаривал нас мило стию, сидим по своим городкам, а вы де велите их по-кинути!»
Казаки охотно смеялись и над турком, и над собой, вспоминая время, когда им пришлось отсиживаться от неприятеля в реке, погрузившись с головой в воду. Держа во рту полую тростинку, они день-деньской прятались в плавнях, а ночью покидали убежище.
Царские послы убеждали султана, что на Дону живут одни «воры», беглые боярские холопы, которых государь сам охотно казнит. Одновременно Москва исподволь поддерживала донцов, посылая им хлеб, свинец и по рох. Власти т щетно хлопотал и о то м, чтобы сжало-ванье» попало в руки «лучших» атаманов и казаков, готовых служить царю. Вольные казаки ревниво охраняли свою независимость. Случалось, что они силой отнимали все, что привозили им послы из Москвы. При этом они заявляли, что сами разделят пожалованные Дону припасы равно между всеми, по законам «товарищества».