Андрей спускался к реке. Он узнавал знакомые места. А вот и полянка на высоком берегу, где стояла их палатка. Боже, как недавно это было, и сколько всяких происшествий с тех пор случилось! Кажется даже, будто путешествие с Виктором происходило в совершенно другой жизни.
Андрей подошёл к притоку. Воды в нём было мало. И он, не раздумывая, перешёл его по камням, образующим естественный уступ, с которого срывался вниз трёхметровый водопад. Перешёл там, где и хотел это сделать в прошлый раз. Это удалось ему без особого труда. И он, не выдержав, громко воскликнул:
— Дураки! Какие же мы с тобой, Витька, дураки!
Так как дальше Андрей намеревался идти по склону, и было непонятно, встретит ли он воду, в Муноннаке была заполнена специально приготовленная пол-литровая бутылка. И ещё он решил напиться чистой речной воды «от пуза». Жажда к тому моменту его уже мучила, сказывались съеденные утром солёные хариусы.
На этой стороне Муноннака отчётливо читались их с Виктором следы. Тут они здорово натоптали, налаживая переправу. Утолив жажду, Андрей пошёл дальше.
Сразу подыматься по склону не хотелось, так как вдоль берега Сыни вела хорошо набитая звериная тропа. Почему-то раньше они её не видели. И Андрей пошёл по ней. Направление было вполне приемлемым, тропа умело огибала завалы, большие камни и густой подлесок. И чувство благодарности зверям за их труд переполняло сердце Андрея.
«Так мы сэкономим время! — рассуждал он. — Но всё равно километра через два надо будет уходить наверх, иначе я опять залезу в непролазную чащу и каменные берега».
Отсюда до впадения Сыни в реку Эймнах оставалось около восьми километров. Это по прямой. Но таким ли уж прямым получится его путь — он этого не знал. Дорога была совершенно неизвестной. Внутренне Андрей готовился дотянуть хотя бы до Эймнаха. Оттуда останется всего четыре километра до избы. В случае чего, рано утром он обязательно их преодолеет. А дальше — будет легче!
Несмотря на неудачное утреннее купание и ободранные в связи с этим руки, настроение у Андрея было хорошим. За две недели путешествий по тайге он сильно окреп физически. В первое время мышцы ночами ломило так, что он не мог спать. Но с каждым днём выносливость его возрастала, нагрузки переносились легче, да и скорость передвижения становилась всё больше и больше. Рюкзаки у них с Виктором весили килограммов по тридцать пять. Это слишком много даже для человека, всю жизнь прожившего в таёжных походах! Для них же, девять месяцев в году проводящих в городе и не таскающих там подобные тяжести даже по асфальтированным дорожкам, такой вес вообще был критическим. Сейчас Андрей с улыбкой вспоминал, как они с Виктором по очереди поднимали друг друга, поскольку в одиночку встать с рюкзаками не могли. Но уже на пятый день пути поднимались они самостоятельно, хотя вес их поклажи изменился мало.
Конечно, не будь Андрей психологически истощён, гораздо проще и спокойнее он преодолел бы этот путь теперь. Была бы у него полноценная калорийная пища и не случись такой ужасный нервный срыв, дорога не показалась бы столь изнурительной и длинной. Но самым неприятным было другое: от недостатка глюкозы с каждым днём всё хуже соображала его голова. И сегодняшняя неудача с бродом, по его мнению, являлась следствием именно этого…
Впереди на тропе что-то белело. Лишь подойдя вплотную, Андрей понял, что это череп сокжоя. Тут же рядом валялись и фрагменты его скелета.
— Похоже, тут у мишки столовая! — вслух рассуждал Андрей. — Интересно, часто он тут бывает?
На минутку остановившись у костей, он двинулся дальше.
Вокруг можно было наблюдать следы борьбы: кусты были поломаны, земля выворочена, на ветках висели клочки шерсти. Да, события тут разыгрывались нешуточные! Жаль, Андрею не хватало опыта и времени рассмотреть всё подробнее, чтобы восстановить картину, здесь происходившую. Единственно, в чём он был уверен: мишка посещал это место совсем недавно. Видимо, он подстерегал свою добычу на звериной тропе, ведущей к водопою.
Пройдя метров двести, взгляд Андрея уловил ещё какой-то предмет, лежащий несколько в стороне от тропы. Несмотря на поджимающее время, любопытство было так велико, что Андрей пошёл к нему. Он догадывался, что предмет тоже как-то связан с животными. В другой ситуации можно было бы всё это внимательно изучить и сфотографировать.
Когда он подошёл к тому, что привлекло его взгляд, то не сразу понял, что же именно перед ним. И только неприятный запах разложения подсказал, что это так называемая медвежья похоронка. Андрей прекрасно знал, что медведь, задрав добычу, никогда не ест её сразу, а забрасывает её ветками, землёй, в общем, чем придётся. И только спустя несколько дней приходит лакомиться забродившим деликатесом.