И все-таки отчим не оставил Шуру в покое. Однажды, когда Шура был в поле, отчим приехал проверить работу, обошел только что вспаханный участок и нашел, что дело сделано плохо. Вначале он просто отчитывал пасынка на повышенных тонах, но постепенно стал распаляться все больше и больше. Шура начал возражать, и отчим, окончательно взбеленившись, замахнулся на него бичом, который держал в руках. Однако он не учел того, что перед ним стоял уже не слабый подросток, а крепкий и сильный парень, чаша терпения которого переполнилась. Шура вырвал бич из рук отчима и начал его стегать, затем бросил бич, схватил топор из коляски и побежал за своим мучителем с криком: «Убью!»
Отчим успел вскочить в коляску, на которой приехал, хлестнул коня и был таков. Приехав домой, он, конечно, никому ничего не сказал. Вечером Шура не вернулся. Лина исчезновения сына не заметила — ведь дети жили и питались отдельно, — а Маня помогала своей тете Степаниде (у той был маленький ребенок).
Хватились Шуры через два дня. Иван Адамович, вспомнив сцену во дворе, пришел к отчиму, схватил его за грудки:
— Рассказывай, изверг, что сделал с парнем?
Отчим, приукрасив рассказ по-своему, прояснил ситуацию.
Шуру искали целый день. Наконец нашли в стоге сена на соседском поле.
* * *
Моей маме исполнилось двенадцать лет. Весной, когда заканчивались занятия в школе, в гости к отчиму неожиданно приехала сестра. Бурная стихия НЭПа занесла ее в Абакан (до этого она жила в Москве). Как потом рассказывала мне тетя Аля, в Абакане сестра отчима развила бурную деятельность, приобрела два или три магазина. У нее была семья — муж и двое маленьких детей. Женщина наняла домработницу, но та оказалась непорядочной и быстро исчезла в неизвестном направлении, прихватив часть драгоценностей. Сестра пожаловалась отчиму, что ей очень трудно, что она не привыкла так жить, приходится самой делать все по дому, а приходящая нянька не устраивает. Отчим выслушал ее сетования и сказал:
— Я тебе помогу! У меня есть падчерица. Ей двенадцать лет, но она девчонка крепкая, по хозяйству все умеет делать. Она тебе и стряпуха, и нянька будет за какое-нибудь платьишко.
На том и сговорились, правда, согласия Мани никто не спрашивал. Через неделю, когда сестра отчима нагостилась, Мане собрали небольшой узелок с вещами, погрузили ее, рыдающую от горя, на подводу и увезли в Абакан в домработницы.
Сейчас трудно даже поверить, что входило в обязанности двенадцатилетней девочки. Каждое утро Маня согревала двухведерный самовар, чтобы была теплая вода для господ. Готовила завтрак. Потом поднимала и переодевала детей — четырехлетнего мальчика и полуторагодовалую девочку. Кормила их, играла с ними, гуляла, а во время их дневного сна опять готовила, так как в три часа господа приходили обедать и надо было накормить их и детей. После обеда снова занималась детьми, затем готовила ужин. В те дни, когда господа соизволяли сами посидеть вечером с малышами, Маню ждала стирка, и если простыни оказывались не идеально белыми, приходилось перестирывать их и отбеливать. Маня, видавшая виды в жизни с отчимом, через неделю пребывания в этой семье превратилась в изможденное, едва передвигающее ноги существо. Работы было так много, что девочка не успевала справиться со всеми обязанностями за день и вечно была вынуждена что-то доделывать ночью, когда все уже спали. Так прошло лето. Родители, видимо, решили, что дальше Мане учиться не обязательно, и осенью за ней никто не приехал.
Однажды утром Мане не хватило горячей воды. Господа уже ушли, девочка наполнила неподъемный самовар, разожгла его, а сама села кормить детей. Самовар вскипел. Маня отправила малышей в детскую, дав им игрушки, и вернулась на кухню — пора было готовить обед. Когда она налила в тазик горячую воду для мытья посуды, прибежал старший мальчик. В одно мгновение он оказался около тазика с кипятком. Маня кинулась к нему, но поздно — кипяток выплеснулся ей на руки и на ножку мальчика. Боль была адская, на руках моментально вздулись огромные волдыри. Но Маня в этот момент не обращала внимания на свои руки — она испугалась за мальчика, который громко кричал и плакал. Что делать? Дети были одни в доме, помощи ждать неоткуда. По какому-то наитию Маня опустила свои руки и ножку малыша в холодную воду. Стало легче.