— Еврей, что ли?
— Вроде того. А ты что, не любишь евреев?
Мужичок почесал за ухом.
— Да как тебе сказать. Меня это дело не колышет. Живите!
— Спасибо!
Мужичок завошкался возле печки, загремел дровами, судорожно распахнул раскалённую дверцу и напустил в комнату дыма.
— Ну ты это, полегче там орудуй, — замахал руками Андрей. — Ты трубу чистишь иногда?
— Я то чищу… — с каким-то странным выражением отозвался мужичок, продолжая возиться возле печки.
Андрей помолчал с минуту, потом не удержался.
— А ведь ты не любишь евреев, а? Ну признайся.
Мужичок мрачно посмотрел на него из угла и спросил с вызовом:
— А вот ты мне скажи: зачем вы Иисуса распяли?
Андрей рассмеялся.
— Кто тебе сказал такую глупость?
— Ты не увиливай. Я сам знаю.
— Ничего ты не знаешь! Христа распяли римляне. Понтий Пилат постарался, наместник римлян в Иудее. При чём тут евреи? А даже если бы и распяли. Это когда было! Две тысячи лет прошло!
Мужичок отвернулся. Видно было по нему, что слова Андрея его не убедили.
— А ты сам часом, не еврей? — вдруг спросил Андрей.
Мужик аж вскинулся.
— Да ты что! Бог миловал. Православные мы!
— Крестишься, значит? — напирал Андрей.
— Зачем ещё? Это не обязательно. Деды наши верили, ну и мы туда же. А креститься нынче не обязательно.
— Ну а в церковь-то ты ходишь? Посты блюдёшь?
Мужик вдруг словно одумался.
— Ты чего пристал? Я тебе поп, что ли?
Андрей широко улыбнулся.
— Ладно, давай чай пить. Обманул я тебя. Никакой я не еврей. Русский, как и ты. Но всё равно ты не прав. Евреи такие же люди, как и все остальные. Зря ты на них бочку катишь. Им и так досталось от Гитлера… и от других тоже. Не верь ты этим бредням о засилье евреев. Это всё дураки говорят и провокаторы. А русские, что ли, лучше? Ты посмотри, сколько дерьма кругом!
Мужичок с мрачным видом сел за стол. Лицо его было насуплено, он бросал на Андрея недовольные взгляды из-под нахмуренных бровей. Видно, всё ещё сомневался. Андрей уже думал о другом. Неоступно стоял перед ним вопрос: как пробраться в хорошо охраняемый коттедж, куда и муха не залетит, не будучи замеченной камерами слежения? На решение этой немудрящей задачи оставалось чуть больше суток.
Прошёл короткий весенний день — в разговорах с говорливым мужичком, в неспешных прогулках среди застывших
деревьев, в любовании искрящимся снегом, синим небом и дальними Саянскими предгорьями. Вечером снова пили чай, ели сало со ржаным хлебом, спорили о политике, с удовольствием ругали олигархов и находили светлые стороны у социалистов-утопистов, так же дружно костерили Жириновского, Потанина и братьев Чёрных. Одним словом, наконец-то нашли общий язык. Андрей всё чаще отвечал невпопад. Он думал о предстоящем деле, мысленно рисовал коттедж, повёртывал его с разных сторон, стараясь представить внутреннее устройство. Так и тянуло спросить мужичка о секретах этого бункера. Но так и не спросил, рассудив, что ничего путного тот не скажет. Вместо этого, ночью уже, снова отправился на прогулку. Заодно сделал дыхательную гимнастику, выполнил несколько ката прямо на снегу, а потом вернулся в дом, без лишних разговоров приготовил себе постель и через пять минут уже спал сном праведника.
Наконец наступила пятница. Андрей неожиданно успокоился, понадеявшись на везение, которое сопутствовало ему в критические моменты. С утра он гулял по лесу, любовался просыпающейся природой, рассматривал затейливую вязь птичьих следов на снегу, слушал дробный перестук дятла, гулко отдававшийся на сотни метров, и чувствовал себя так, будто он действительно приехал сюда на отдых — взял недельный отпуск и теперь бездельничает в своё удовольствие. Мужичок время от времени возникал перед ним, что-то доказывал, нудно бубнил, гримасничая, — Андрей отвечал односложно, отмечая про себя, что с таким соседом он мог бы жить годами. Безобидное и совершенно бесхитростное существо. Резонёр, пустомеля, но не злодей, не мерзавец. Душа нараспашку, готов отдать последнее — типично русская натура, из тех, что сохранились в российской глубинке. Андрей отдал ему все свои продукты и обещал впоследствии привезти из города отличное ружьё — для охоты и самообороны. Просил только об одном: никому про него не говорить, и если что случится, если будут про Андрея спрашивать, сильно не откровенничать. Сказать, что был какой-то фрукт, пришёл с востока, а ушёл на запад. Кто таков — неведомо. Знать не знаю и примет не запомнил…
Мужичок обещал исполнить наказ в точности. Андрей для верности пожал ему руку и снова напомнил о ружье — нарезном, бескурковом и с оптическим прицелом. Он предчувствовал, что когда-нибудь вернётся сюда. За это время упадёт и встанет доллар, лопнут банки и сядут олигархи, сменятся губернаторы и президенты, но такие вот бесхитростные мужички будут всё так же витийствовать по поводу и без, будут пить чёрный как дёготь чай из алюминиевых кружек и смотреть на мир ясными глазами — глазами людей, которым ничего не надо от этого мира, кроме куска хлеба, куска неба, куска земли и крошечного кусочка справедливости.