Через несколько минут мордатого уволокли за руки надзиратели — он был без сознания, голова его беспомощно болталась. Вслед за ним эвакуировали ещё четверых — при этом кто-то сам ковылял, а кого-то пришлось поддерживать под руки. А ещё через час вывели из камеры Андрея. На этот раз его сопровождали сразу четверо. Утренняя бойня произвела впечатление на местное начальство. Надзиратели выстроились ромбом — один впереди, один сзади и двое по бокам. Андрей только усмехался про себя. Неужели они думают, что четыре человека смогут его остановить? Да будь их сорок четыре — ничего бы они не сделали. Правила ближнего боя диктовали свои условия.
Они прошли гулкими коридорами положенный путь, миновали несколько внутренних решёток и, наконец, приблизились к выходу. Потянуло холодом, воздух посвежел, Андрей расправил плечи и глубоко вздохнул. Он понял, что его увозят из этого гиблого места. Вернуться сюда он не рассчитывал.
Снова полицейский бобик, холодная скамейка, забранное решеткой оледеневшее окно. Ехали минут двадцать. Конечный пункт — знаменитый серый дом на улице Литвинова — областное УВД. Снова остановка перед железными воротами, проверка документов и — въезд во внутренний двор. Тут была своя тюрьма — следственная.
— Следователь по особо важным делам — Баранов Юрий Николаевич!
Из-за стола вышел мужчина лет сорока, среднего роста, коренастый, с крупной головой. Глаза навыкате, нос закруглен. Он протянул руку в знак расположения, которую Андрей спокойно пожал. Потом показал на стул возле стола.
— Садитесь, Андрей Викторович.
Андрей сел, следователь обошел стол и занял место с другой стороны. Они остались одни в кабинете. Это было весьма символично — следователь ему доверял.
— Много слышал про вас хорошего, Андрей Викторович, давно мечтал познакомиться, но не думал, что в такой обстановке придётся, — проговорил внушительно. Заметно было, что это очень серьезный, уравновешенный человек, не разменивающийся на пустяки.
— Ничего, — сказал Андрей. — Всё нормально. Я вас слушаю.
Следователь положил на стол узловатые кулаки, каждый величиной с блюдце. «Сила есть, — машинально отметил Глотов, — в ближнем бою должен быть неплох».
— Такое дело, Андрей Викторович, — усиленно величал следователь подследственного, — заявление на вас поступило. Выдвигаются серьёзные обвинения.
— В чём меня обвиняют?
— Вы человека покалечили. Тяжкие телесные. Проникновение на частную территорию. Мордобой, увечья, огнестрел…
— Вы Меченого имеете в виду?
— Волкова Николая Сергеевича, директора компании «СибТранс», уважаемого в городе человека.
— И что с ним? — спросил Андрей.
— Ничего хорошего. Сломана челюсть в нескольких местах, восемь зубов ему удалили, шины наложили. Сотрясение мозга, психическая травма. Может на всю жизнь остаться инвалидом.
Андрей отвёл взгляд.
— Он моего ученика убил, Колю Гинкулова.
— У вас есть доказательства?
— Я знаю это.
— Знать мало. Вы можете ошибаться.
— Колю убили его люди. Метили в меня, да промахнулись.
— А-а, всё-таки не он, а его люди! — неожиданно обрадовался следователь.
Андрей строго посмотрел на него.
— Вы разве не понимаете, что это одно и то же? И даже ещё хуже! Он чужими руками устраняет неугодных, сам при этом остаётся чистеньким. Ведь так он может дойти неизвестно до чего. Его нужно остановить!