— Но погодите, давайте всё обсудим как следует, — Макс живо поднялся и заходил по кабинету, — мы дадим вам телохранителя, или даже двух, самых лучших. Всё это бесплатно, за наш счёт!
Андрей улыбнулся, покачал головой.
— Максим Станиславович, я прекрасно знаю, чего стоят ваши телохранители. Чего стоят любые, самые хорошие телохранители! Они еще никого ни от чего не уберегли. Это в кино они заслоняют хозяев своими телами. А в реальной жизни… вы лучше меня знаете, как оно бывает в действительности.
Директор отвернулся. Другому бы он, конечно, возразил. Но только не Андрею Глотову, знавшему наперечёт всех его бойцов.
— А кто на вас напал? — вдруг опомнился он. — Вы их знаете?
— Нет, не знаю. Да и какая разница? Обидно, что мои ребята могут из-за меня пострадать. Если со мной что-нибудь случится, кто их тренировать будет? Вот и перед вами у меня есть обязательства. Всем я чего-то должен.
— Может, всё не так уж плохо? — спросил директор, но по голосу было ясно, что он сам не верит себе.
— Может, и не плохо. Возможно, что у меня всё отлично! — сказал Андрей и решительно поднялся. — Но я вот что хочу сказать. Если со мной произойдёт что-нибудь непредвиденное, тренировать ваших охранников будет мой ученик — Коля Гинкулов. Вот его телефон. Я его предупрежу. На некоторое время он меня заменит. А потом что-нибудь придумаете. В Иркутске много хороших мастеров.
Макс взял бумажку и не глядя сунул в нагрудный карман.
— Таких, как вы, больше нет.
Андрей молча повернулся и пошел из кабинета.
— Погодите, ведь мы же ничего не решили! — услышал он вслед. — Мы выставим пост у вашего дома, ваш дом будут охранять круглосуточно!
— Не надо, всё это лишнее, — пробормотал Андрей на ходу. — Домой они больше не сунутся. Да и я там жить теперь не буду. — Последнее послышалось уже из коридора.
Охранник на выходе поспешно распахнул бронированную дверь, и все находившиеся в дежурной комнате, словно по команде, поднялись со своих мест. Кто такой Андрей Глотов, они хорошо знали. Здесь привыкли уважать сильных людей, несмотря даже на то, что эти люди читают Достоевского и цитируют Шекспира в подлиннике.
Два дня прошло спокойно. Андрей проводил тренировки по расписанию, спокойно ездил на своей машине по городу и уже начинал думать, что всё обойдется, никто больше к нему не сунется, и ему больше не придётся калечить людей. Но внутренний голос подсказывал: ещё ничего не закончилось, будут и нападения из-за угла, будут и покалеченные недоумки. Он понимал, что нужно что-то делать, как-то готовиться к нападению. Но как? Противник выжидал, выслеживал добычу из засады, и нельзя было угадать, где и когда он нанесёт удар. Оставалось только ждать да надеяться на интуицию, которая до сих пор Андрея не подводила.
Смерти Андрей Глотов не боялся. Боли — тоже. Терять в жизни ему было нечего, если, конечно, не считать те немногие материальные блага, что он успел приобрести в последние годы — трехкомнатную квартиру в центре города и довольно тряскую машину с двухсоттысячным пробегом, — за роскошью он не гнался, хотя и мог её себе позволить. Семьи у него не было. Вернее, была когда-то, но это относилось к столь отдалённым временам, что казалось теперь чем-то нереальным, почти сказочным (а лучше сказать — кошмарным). Семейная жизнь не сложилась, как говорят в таких случаях. То есть поначалу всё складывалось удачно: жена — умница и красавица, дочурка — ей под стать. Спокойный налаженный быт, где всё заранее известно и разложено по полочкам. Всё было чудесно до поры, пока однажды вдруг не выяснилось, что жена ему изменяет, причём делает это с необыкновенной лёгкостью, особо даже и не скрываясь и чуть ли не гордясь такой раскрепощённостью и продвинутостью во взглядах на общественные институты и семейные ценности. Андрей, как водится, узнал об измене последним. Уже соседи опускали взгляд и торопились незаметно прошмыгнуть вдоль стенки (очевидно, стыдясь за него), подруги жены стали неожиданно замолкать на полуслове и как-то странно на него поглядывать, словно желая что-то сказать. И даже дочка как будто о чём-то догадывалась. Но дочь была еще слишком мала и не могла ни на что повлиять. Зато принял меры Андрей, и довольно крутые. Нет, он не стал наматывать каштановые волосы жены на кулак, не таскал её по полу и не охаживал по бокам, приговаривая: вот тебе, вот тебе! — подобная дикость была ему чужда. Разве можно вернуть любовь силой, заставить жену быть верной при помощи кулаков? Вместо этого Андрей предложил супруге выметаться из квартиры на все четыре стороны, но в конце концов ушёл сам — в лучших традициях интеллигенции, хотя интеллигентом он не был и даже не мечтал быть.