— Но он же ничего не сказал. Никакого знака не подал.
— Может, хочет, чтобы мы сами решили? Глянь-ка на него, Полевик, ты с людьми чаще встречаешься.
— Хорошо. Жаль, если Знающих станет меньше.
Под боком у меня был топор, но выработанные годами репортерства рефлексы заставили поступать по-другому. Когда молния на входе в палатку осторожно поползла вверх, я уже держал в руках Nikon и нажимал на «быструю съемку». По глазам полоснуло вспышкой, раздался топот — и тишина.
Потом я много раз пытался понять: что же мне удалось заснять? Вход палатки распахнут, словно его кто-то держит снаружи, между краями ткани — серые разводы и четыре ярких точки. Две — золотистые, две — зеленые. Вроде похоже на глаза.
Показывал фото уфологам, но и они сомневаются. Рассуждают об «энергетических сущностях» и прочем таком… Хотел сходить к колдуньям, которые у нас в газете объявления публикуют, но посмотрел на одну, приходившую в отдел рекламы, и решил, что не стоит…
И еще… Через пару месяцев после поездки мне пришлось писать некролог: умер Виктор Андреевич Березин. Я «уперся рогом», поговорил с теми, кто знал его лучше меня, и вместо стандартного «формата» получился полосный очерк. А что я еще мог сделать для хорошего человека?
Разве что перестать «откручиваться» от экологической темы, которую на меня упорно «навешивала» шефиня. Я перезнакомился с биологами в университете. Они зовут меня съездить следующим летом в Васюганские болота. Будет экспедиция, будут определяться возможности организации там заказника. Им нужен фотограф, готовый работать бесплатно: ученые сами за командировку не получат ни копейки, университету удалось найти деньги только на дорогу и питание. Отпуск за свой счет шефиня обещала… «Ни действием, ни бездействием, ни по недомыслию, ни по злому умыслу…»