— Хадко, я пришёл к тебе с недоброй вестью… Вчера недалеко от наших чумов охотники нашли свежие следы амая. (Амай — медведь на языке Севера).
Кюске, которая сидела рядом и кормила оленьим молоком маленького Нягэ, чуть не выронила из рук глиняную плошку.
— Как амай?! Ведь их давно не было рядом с нашими чумами!
Хадко встал, недолго походил вокруг очага, размышляя. Если амай совсем рядом, это значит лишь одно — есть угроза людям и домашним животным. Ведь сейчас время, когда медведь должен спать.
— Что ты предлагаешь делать, Овидий?
— В том-то и дело, Хадко, что не знаю. Я сталкивался с амаем лишь три раза за всю свою жизнь. И то в лесу. И видел его только издалека.
Кюске, чувствуя, что разговор становится более серьёзным, взяла Нягэ и ушла в дальний угол жилища, чтобы уложить сына спать.
— Я предлагаю взять самых лучших охотников, снарядить самые лучшие упряжки с собаками и выслеживать этого дикого зверя. Рано или поздно он снова вернётся в наше селение, и тогда мы должны будем дать отпор.
С таким предложением выступил Хадко. Никогда за всю свою жизнь он не чувствовал такого животного страха перед зверем. Столько раз ходил на охоту и никогда не боялся, а тут…
Серьёзное лицо Овидия было покрыто глубокими морщинами, но даже они не могли перебить его обеспокоенности о благополучии народа.
Долго Овидий и Хадко сидели в тишине и попивали травяной чай из старинных чашек с красивыми узорами. Эти чашки достались Хадко ещё от его отца, а его отцу — от деда, деду — от прадеда. Лишь Бог снежной пустыни знает, сколько лет этим чашкам. Кюске вернулась к очагу. Тут Овидий поставил чашку на столик рядом с очагом.
— Доброй ночи, Хадко. Доброй ночи, Кюске. Мне ещё нужно навестить Шамана, чтобы он попросил духов о нашей победе над амаем. Встречаемся завтра к полудню, возле моего чума. Возьми, Хадко, с собой Иэна и Митаву — они могут нам помочь.
— Доброй ночи, Овидий! Я буду в полдень у дверей твоего чума. Овидий вышел в холодную ночь, полную неизвестности и, возможно, опасностей.
В чуме Хадко ещё долго был шум — хозяин искал всё необходимое для охоты на медведя, представлявшего угрозу селению. Совсем рядом в загоне стоял олень Иэн, а на деревянной балке сидела сова Митава.
На другом конце северного поселения был чум Шамана, там полным ходом шёл обряд в защиту охотников: звучал бубен, сделанный далёкими предками, раздавались молитвы Богу снежной пустыни.
Наконец всё стихло. Лишь кое-где хрустел снег под копытами передвигавшихся по стойбищу оленей. Пахло дымом. Рассвет. Самое холодное время зимой. Кюске проснулась. Чтобы муж не услышал, оделась и аккуратно, словно кошка, вышла из чума. Под ногами хрустит снег, солнце краснеет на горизонте, где-то лают верные спутники жителей Севера — хаски и лайки. Добралась Кюске до дома Шамана и тихонько постучала в двери чума. Тишина. Она уже было подумала, что Шаман отдыхает после ночной молитвы, но за дверью послышались шаги. Шаман открыл дверь.
— Здравствуй, Кюске! Что тебя привело ко мне в столь ранний час? Кюске поняла, что Шаман недавно встал, его лицо было заспанным.
— Доброе утро! Вы же знаете, что наши мужчины идут на битву с амаем, а он опасен. Помогите мне, прошу, дайте мне что-нибудь, что способно уберечь моего мужа Хадко. Я очень переживаю за него.
Шаман, просивший всевозможных духов о защите охотников практически всю ночь, решил помочь Кюске и облегчить её переживания. Он ушёл в чум. Кюске осталась ждать на входе.
— Вот, держи. Этот амулет поможет твоему мужу в самый трудный час битвы. Пусть наденет его на шею и не снимает. Да помогут ему духи тундры: Великий Кедр, Сильная Река и Владыка Снег.
— Спасибо большое! Я побегу обратно, чтобы поскорее отдать его Хадко! До вечера!
Шаман наблюдал, как Кюске спешит домой. Долго смотрел ей вслед, пока она не исчезла из виду.
Кюске пришла в свой чум. Хадко уже пил чай, сидя в красивых носках, которые связала ещё его бабушка.
— Держи! Надень на шею.
— Что это?
— Это амулет, мне его передал Шаман.
Хадко начал рассматривать необычный предмет: на прозрачном камне чёрной краской был нарисован медведь с раскрытой пастью. Спустя несколько мгновений амулет был на шее охотника.
— Спасибо тебе, моя хранительница!
Начались сборы. Иэн стоял рядом с чумом, Митава сидела на кривых рогах оленя и словно дремала. Хадко взял всё самое необходимое: немного хлеба и воды, несколько инструментов для охоты.
— Я обязательно вернусь! Следи за Нягэ. А главное — верь!