– Что как? – не понял я.
– Она ведь тебя любит. И как любая мать всегда будет стараться… – девушка замолчала на мгновение, но смогла продолжить. – Стараться лезть в наши отношения. Мне она конечно очень понравилась, но я не хочу жить втроём. Уже есть такой опыт, и ничем хорошим он не закончился. Рано или поздно начнутся конфликты.
– Сначала вдвоём, потом втроём, а дальше как пойдёт.
– Я тебя не поняла. – Люба резко разворачивается ко мне, держа в руках чашки. Волосы опять заметались, и хлестнули её по лицу. Девушка только поморщилась и сдула налипшие волосы руки были заняты.
– Дом большой, что нам там делать вдвоём? – пожимаю плечами, сдерживая улыбку. – Со здоровьем у тебя и у меня всё отлично. Представляешь, у мужчины и женщины от совместного проживания могут завестись спиногрызы.
– Вот ты о чём, – грудным голосом рассмеялась Люба, повернувшись к кофемашине. – Я не против. Но ты так про маму свою ничего не сказал.
– Я маму очень люблю, но сам понимаю, что жить вместе нельзя. Построю ей любой дом в любом месте. Захочет – будет домик на острове Маукиши, захочет – в новом посёлке. Могу на выбор предоставить любой остров, как только пройдёт зондирование планеты спутниками. В гости к нам она в любой момент может прийти, не вопрос. Опять же внуки, о которых она так долго мечтает. Будет помогать с ними.
– Хорошо, – Люба включила кофемашину, она заурчала, забулькала, и начала выдавать тонкой струйкой горячий напиток в подставленную чашку. – Кстати твоя мама просила, чтобы я ей сегодня помогла.
– Опять учить Маукиши? – хмыкаю на это.
– Нет, – девушка подставляет вторую чашку для набора кофе. – Она сказала, что пора облагородить твой остров посадками. Вот втроём и займёмся посадками.
– Твою бабушку… – тихо произношу и хлопаю себя по лбу. – Люба, дай слово, что вы ограничитесь только цветами. Чтобы не было ни одной грёбанной грядки.
– Почему? – она подхватывает наполненные чашки и ставит их на стол, запах кофе слегка бодрит обоняние, частично забивая аромат фруктов.
– Потому что дай маме волю, особенно если ей будет помогать баба Аня, то мой милый остров превратиться в огород. Я этого категорически не хочу.
– Пару грядочек можно ведь сделать, – она усаживается напротив, умильно смотря на меня. – Лучок свежий, помидорки, огурчики.
– Солнце моё, – вдох-выдох, вдох-выдох, спокойствие, только спокойствие. – Я могу дать разрешение на постройку одной небольшой теплицы, при условии что это никогда меня не коснётся. Не сейчас, не в будущем. Цветы хрен с ними, делай как считаешь нужным. Вам бабам без цветов никак, понимаю. Но и с ними чтобы потом меня никто не доставал. На вроде поливки, прополки, или ещё подобной хренотени. Мне проще будет сходить в сельпо будущего посёлка и купить любой зелени на выбор. Я хочу на своём, точнее уже нашем острове, отдыхать. Максимум на что я готов, так это завести газонокосилку и подстричь траву.
– Я тебя поняла, – Люба делает глоток кофе. – За теплицей буду следить сама.
– Тебе самой предстоит работать днями в центре, – продолжая объяснять свое видение в перспективе. – Придёшь домой на остров, и вместо отдыха и ублажения меня, такого красивого и любимого, будешь стоять в позе Зю и чахнуть над грядками. Глядя на тебя, такую несчастную, моё сердце не выдержит и я начну ковыряться рядом, проклиная тот день, когда согласился на эту ферму.
– Эх… – грустно вздохнула она. – Я тебя поняла. Ты прав, действительно может и не стоит грядки делать.
– Можно нанять работников, – даю слабину, видя погрустневшее лицо. – Привести семью из местных, пусть приглядывают за садом, ну или огородом. Будут называть тебя белой госпожой, присаживаться и говорить два раза «ку» при встрече.
Девушка в этот момент отпила глоток кофе, но после моей речи зафыркала, и чёрная жижа выплеснулась наружу, попав как на стол, так и на меня. Хорошо что на столе находилась пачка салфеток, она выхватывает одну и начинает вытирать лицо.
– Ну что ты говоришь?! – возмутилась она, откашлявшись. – Я чуть не захлебнулась.
– Прости моя госпожа, – дурашливо склоняю голову, два раза хлопаю себя по щекам, руки развожу в сторону. – Ку!
– За-за-зараза! – смеётся она, бросая в меня салфеткой. – Масса Руслан.
– А что? – вытираю лицо поданным таким образом салфеткой. Подбоченился, руку в позу Наполеона на грудь. – Масса Руслан… Звучит однако. Царь я, или не царь?
С шутками и прибаутками пролетели оставшиеся минуты, прежде чем на пороге кухне появился Серёга, одетый в строгий костюм, и державший подмышкой папку: