— Двадцать исцелений не в месяц. — оскалился Поляков.
— Эм.... Не понял.
— В день, — усмехнулся Музыченко, поднимая наполненную рюмку. — Иначе нельзя. Руслан Алексеевич, вы уже исцеляете по две тысячи нищебродов. Так что не надо мелочиться.
— «Тяни время, разводи на дальнейшие откровения» — требовательный голос Лазаря в ухе.
— Двадцать в день, — задумчиво повторяю, беря ручку из рук юриста. Слегка подключаю «шёпот». — Вам то какой в этом профит?
— Какой профит, говоришь, — рассмеялся Поляков. — Одним махом увеличить на несколько порядков лечение. Да нас президент за это на руках носить будет. А Юрий Геннадьевич пусть и дальше тянет полковничью лямку. Слишком правильных у нас не любят.
— Надо уметь до-го-ва-ри-ва-ться. — по слогам произнёс покрасневший от спиртного Музыченко.
— Руслан Алексеевич, подписывайте уже. — начал нервничать юрист.
Со вздохом поставил рюмку на стол и в очередной раз завис над договорами.
— «Вот же жуки, мля, — рассмеялся Гриша. — Эксклюзивный договор им подавай на десять лет с правом пролонгации в одностороннем порядке. Ещё и раз в год возможность смены процента от прибыли».
— Эм... — указываю пальцем на эти «огрехи» в договоре юристу. — Вот это меня смущает. Не поясните, Роман Тимофеевич?
— Так это... — заюлил юрист. — Такие мелочи, не стоит даже обращать на это внимание.
— Что не так?! — набычился Поляков. — Руслан, не еби мозг. Подписывай.
— Мы уже на «ты», Игорь Васильевич? — ехидно поинтересовался я.
— В одной лодке сидим, — сбавил обороты генерал. — Можно и на «ты».
— «Руслан, не дерзи». — голос Лазаря в ухе.
— Хм... — отложил ручку и взял толстую стопку из договоров, ведущих меня в кабальную зависимость. — Вот смотрю я на вас, и знаете, что вижу?
— Ну давай, поведай. — икнул пьяный Музыченко.
— Пиявки вы. Даже не так. Раковые опухоли на теле государства. — небольшое усилие в руки, и солидная пачка рвётся на две неровные половинки.
— «Руслан, ты что творишь?!» — возмущается аналитик Прохор.
— Что ты сказал?! — орёт взбешённым кабаном Поляков.
— Заткнулись все! — перехожу на крик я, одновременно говоря это как сидящим напротив оборотням в погонах, так и своим соратникам.
Оба генерала так и замерли с открытыми ртами, юрист и вовсе сполз на пол. Дёрнувшиеся к двери спецназовцы, скрывающиеся до поры до времени в соседней комнате, смогли сделать только шаг, как сотни нитей дотянулись до них, погружая в глубокий сон.
— Именно раковые опухоли, пускающие метастазы в разные стороны, — припечатываю я словами. — разрушая всё на своём пути. У вас цель одна — отнять, поделить, отжать. Если только появляется что-то доброе и нужное для государства в общем и для людей в частности, тот такие как вы тут как тут. Людей за людей не считаете, кто не в вашей обойме. Для вас мы обыватели, нищеброды, электорат. Твари вы. Как же я вас всех ненавижу...
Глава 22
Генерал Поляков попытался качать права, даже несмотря на алкогольное опьянение и воздействие «шёпота». Он смог поднять своё грузное тело с кресла, нависнув над столом, и уперев кулаки в столешницу.
— Ты... — лицо побагровело от выпивки и напряжения. — Ты, целитель херов. Да кто дал тебе право так разговаривать с боевым офицером?! Сгною! Убью!
Музыченко дрожащими пальцами расслабил ворот рубашки под генеральским кителем, повернул голову к приоткрытой двери, и сипло произнёс:
— Коваль, уничтожить. Всех.
Вот даже как. Все маски сброшены. Мои губы растягиваются в зловещей усмешке, а глаза вспыхивают огнём. Очаг выплёскивает энергию, давя волю генералов. Поляков с всхлипом оседает обратно в кресло, растекаясь по нему амёбой. Музыченко закатывает глаза, и теряет сознание. Взмахиваю успокаивающе рукой напрягшимся Иванам.
— Они все спят, не переживайте. Окунь, Коршун, пока суд да дело, надо помочь бывшим спецназовцам освободится от всего лишнего, вплоть до исподнего. Не то очнутся ненароком, да поубивают друг друга с перепуга. А оно нам надо? Да и связать их покрепче не помешает.
Не успели Иваны сделать шаг от двери, как очнулся юрист. Полозов Роман, решив использовать все бонусы своей фамилии, под шумок попытался ужом выскочить из кабинета, взяв низкий старт с положения лёжа. Но только успел добраться до закрытой двери, ведущей на свободу, как был остановлен среагировавшим Окунем. Боец поймал юриста за шкирку, легко развернул того на 180 градусов под треск рвущейся ткани дорогого костюма, и лёгким пинком чуть пониже спины отправил обратно к покинутому месту. Ноги у Романа запутались от приданного ускорения, он нелепо взмахнул руками и начал заваливаться вперёд, приближаясь головой к монументальному столу. По кабинету разнёсся смачный звук от встречи черепа с деревом. От такого соударения листы бумаги, находящиеся на столе, взмывают вверх и неспешно кружась опускаются на пол.