Что же думает директор комбината об ангарской сосне?
— Да, ангарские леса уникальны, мы повторяем это с величайшей охотой и гордостью. Беда, однако, в том, что на главной нашей лесосеке мы действуем так, будто наше мышление застыло в пятидесятых годах. Тогда тайга казалась неисчерпаемой: руби — нам хватит, правнукам останется. А на деле даже нам не хватит, если быстро не повернем дело возможно круче. Я говорю "возможно круче": полный поворот при нашей технологии недостижим.
Смотрите, что происходит. Богучанская ГЭС отрезает часть нашей заготовительной базы. Средне-Енисейская тоже ее не прибавит. А мы? А мы тем временем все развиваем и развиваем лесопиление здесь, в Лесосибирске. Строим новые цеха. Значит, будем брать у Ангары все больше. Брать, почти не возобновляя ангарские сосновые боры. То, что делается, — капля в море.
Но брать больше будет все сложнее не только потому, что редеют леса. В тайге, на лесоповале, особенно привлекательных для молодежи условий не создашь. Найдутся, конечно, ребята, которых на сезон-другой завлекут таежная романтика и хорошие заработки. Но нам нужен народ оседлый, стойкий.
Выход? Смотрите, сколько трудоемких операций сегодня выполняется непосредственно в тайге! Ствол свалили, обрезав корень и очистив от сучьев, превратили в хлыст, взяли его на лесовоз, потянули на так называемый нижний склад, там разделали на бревна, бревна связали в пучок, пучок — в плот, который ангарские и енисейские воды доставят к лесопильным комбинатам.
А ведь часть этих операций можно было бы перенести из тайги к предприятиям, к городу, где людям удобно жить, где клубы, кино, магазины. Для этого нужно, чтобы наше лесопиление было ориентировано на прием не бревен, а хлыстов. Специалисты считают, что переход на сплав в хлыстах может на треть повысить производительность труда лесозаготовителей и вполовину сократить трудовые затраты на лесосплавных работах.
Сейчас примерно треть стволов остается на Ангаре, где они гниют. А в том же Лесосибирске, введя в строй дополнительные мощности глубокой технологической переработки, можно было бы использовать почти все, что мы безвозвратно теряем на лесосеках, на берегу.
Слушая директора комбината, вспоминаю недавно прочитанную статью о Сыктывкарском лесопромышленном комплексе. Работает он не на экспорт, сырью далеко до ангарского. Выпускает целлюлозу, картон, типографскую и упаковочную бумагу, древесноволокнистые плиты, фанеру. Гидролиз дает кормовые дрожжи, идущие на корм скоту и птице, а также фурфурол, нужный, в частности, для изготовления автопокрышек. Используется вся древесина, включая щепу, низкосортный баланс, верхушки, пни, горбыли.
Так, выходит, по сравнению с Сыктывкаром Лесосибирск чуть ли не расточитель? Но ведь не был же задуман он только как "Лесопильск"! Давно уже утвержден для него проект гидролизно-дрожжевого завода. Для Лесосибирского целлюлозно-бумажного комбината даже создана дирекция. Дирекция есть, вывеска есть, но нет пока ни завода, ни комбината. Нет и предприятия, которое давно должно выпускать лесосибирскую фанеру.
И в Лесосибирске и в Красноярске я спрашивал специалистов о причинах такого положения. Некоторые считали, что суть дела в недооценке всего Нижнеангарского территориально-производственного комплекса. В Приангарье все еще заморожены уникальные ресурсы. Это не значит, что там ничего не используется. Напротив, используется многое. Для другого региона это было бы вполне достаточно. Но не для поразительно богатого Приангарья.
Иван Дмитриевич Балог, заместитель генерального директора Красноярсклесоэкспорта, признал, что с использованием отходов дело плохо. Наладили пока выпуск древесноволокнистых плит. Товар тоже экспортный, спрос на него даже за океаном. Можно было бы выпускать и древесностружечную плиту.
— Я уже не говорю о целлюлозе. В Усть-Илимске страны СЭВ охотно приняли участие в стройке и будут получать из Сибири свою долю целлюлозы. Мы, работники экспортных организаций, целиком за развитие в Лесосибирске глубокой переработки. Это даст огромные выгоды.
А вот выдержка из статьи о Красноярском Приангарье секретаря краевого комитета партии Леонида Георгиевича Сизова:
"Леспромхозы ежегодно оставляют в лесу до 600 тысяч кубометров заготовленной древесины. С учетом же отходов, образующихся на лесопильных комбинатах города Лесосибирска, ежегодно до трех миллионов кубометров сырья остаются неиспользованными. Бесхозяйственность — и только!"