— Так и знал, что Могила придёт, — шёпотом сказал Заяц Косарю, но я услышал.
Двое грабителей-неудачников меня не интересовали. Я встал перед партой за которой сидел Тимур Горелов.
— Зачем ты поджёг машину директора? — спросил я спокойным голосом, без наезда.
Молчание. В записках прошлого классного руководителя писалось, что Шаман будто неадекватен. С ним невозможно договорится.
— Тимур, ты хотел позлить директора? Или тебе просто хотелось что-то поджечь?
Снова молчание. С Шаманом действительно тяжело. Возможно даже он будет самым проблемным учеником для меня, хоть в классе и есть откровенные гопники.
Думаю, бесполезно запрещать ему поджигать всё и вся. Это то же самое, что запрещать мне некромантию. К Тимуру нужен другой подход.
— Если у тебя есть желание поджигать, то договорись с каким-нибудь заводом по металлу. Будешь плавить железо вместо печки. Как тебе идейка?
— Неплохая, — пробасил Шаман в ответ.
Ого, он всё же умеет говорить. Похоже, я скоро всех своих учеников устрою на работу. Воспитание трудом в целом эффективно. Правда, ещё не факт, что Шаман будет работать на заводе. Но его точно стоит туда отправить.
— Пляскин, ты наш разговор слышал? — я повернулся к Зайцу.
— Слышал, — парень мощно кивнул.
— Ну раз слышал, то позвони на машзавод. Надо устроить Тимура туда, где пригодится его магия, — я обвел глазами пустые парты. — Кстати, а где остальные?
— Они… они ещё не пришли! — нашёлся Заяц и лживо улыбнулся.
— Я думаю и не придут. Передай остальным, что больше прогуливать уроки не получится. А если кто-то этого не поймёт, то я найду способы доходчиво объяснить.
Я пошёл на выход из кабинета, и Арбузик мне приветливо махнула. Нет, она что-то прям излишне добрая ко мне. Или она так совсем коллегами? Что-то сомневаюсь.
Выйдя в коридор я наткнулся на Матраса. Я хотел сделать вид, что не заметил директора и ускользнуть на лестницу, но он не стесняясь, закричал на всё крыло.
— Могильников! А вы проводили беседы о вреде некромантии с Леной Шестаковой?
Я повернулся на надоедливого старика, не скрывая своего раздражения. Часто люди говорят, что у меня неприятный и тяжёлый взгляд. Собственно, это не удивительно, ведь я некромант.
Большинство людей мой взгляд бы остановил, но Матрас то ли бы бесстрашным, то ли с пуховой набивкой вместо мозга.
— И не надо смотреть на меня таким злым взглядом!
— Директор, если у вас есть какие-то претензии ко мне, то давайте поговорим в вашем кабинете, — ответил я не в самом доброжелательном тоне, будто хотел убить Матраса. Собственно я и хотел, но его убивать не за что. Он мудак, но не преступник.
— Хорошо, давайте поговорим в моем кабинете.
На нас снова глазели ученики, и их снова ждал облом. За спиной я услышал разочарование от шепелявого парня, что я «не прописал Матрасу в табло».
Нет, ребята, вы такого не дождетесь. Даже в кабинете директора, я не стану его бить. Я бываю иногда крайне эмоциональным и разозлённым, но всё же умею держать себя в руках. Мы просто поговорим с Матрасом. И, надеюсь, мы друг друга поймем.
— Лена Шестакова, — сказал директор, только перейдя порог кабинета, — С ней надо провести…
— Осторожно! — крикнул я, но было поздно.
Матрас запнулся об удлинитель ведущий к небольшому аквариуму и упал головой прямо на стол. Причем не просто упал… он свернул себе шею.
Директора обездвижило от повреждения продолговатого мозга, и я понимал, что он очень скоро умрет. Мне его не спасти. Я некромант, а не лекарь.
— Вот же могильное дерьмо… — сказал я вслух и провел ладонью от лба до затылка.
Я конечно хотел убить Матраса и точно не стал бы горевать если бы он случайно от чего-то умер, но проблема была в том КАК он умер.
Если я сейчас кому-то скажу о несчастном случае с директором, то могут посчитать, что это я его убил. Ведь у нас с ним был конфликт. А если ещё и вмешается Злобин, зная кто я такой, то всё точно подвяжут под неслучайную смерть.
Похоже, остается только одно — занекрить Матраса.
Глава 7
Задача трех тел
Устроил он мне задачку…
Матрас мне при жизни надоел, но своей смертью устроил ещё больше проблем. Я переступил через тело, подошёл к окну и взял стоящий там горшочек с кактусом. Из него я высыпал немного землицы, а потом полил, потому что Степан Геннадьевич засушил цветок.
Взял эту горсточку земли и начал сыпать на труп сверху, будто солил. А заодно я приговаривал: