— Ну, кажется, дело выгорело, — удовлетворенно отметил наш герой. Поскорее пошел он в магазин, приобрел английский замок и завхозу дал указание старый отодрать, а вместо него этот поставить.
Вечером, вернувшись домой, увидел Чылбартыр на дверях замок без скважины и облегченно вздохнул, будто гора упала с плеч. Между тем жена его ничего не подозревала.
Скрывая от нее улыбку, наш герой думал: «Если бы изобретателя этого замка выдвинули на соискание премии, обеими руками голосовал бы я за него!».
В субботний день, после работы, заглянул Чылбартыр к родне. В знак уважения опрокинул первую, потом вторую, а затем и счет потерял… Поздно ночью возвращался к своему очагу, но не трусил. Как Германн из «Пиковой дамы» верил трем картам, так наш Чылбартыр — трем факторам, которые должны были его защитить от всевидящего ока супруги: во-первых, выпил он у ближайших родственников, а не где-нибудь, во-вторых, у него не заплетается язык; а в-третьих (это и казалось ему решающим), на дверях новехонький замок без скважины, и жена ничего не узнает.
— А ну, дыхни! — как всегда, громыхнул женский бас.
— В новом замке дырочки нет, мать, — невинно отвечал Чылбартыр.
— Прямо говори, пьян?
— Я? Что ты… Как можно… Нет — не-ет…
Дверь перед ним распахнулась. Начался семейный шторм силой не меньше девяти баллов. Тщетными оказалась все надежды виновного: не защитили его ни кровная родня, ни незаплетающийся язык, ни английский замок.
И опять Чылбартыр клялся и божился:
— Это уже мое окончательное слово, дорогая мамочка, больше не пью. Разве что пропущу махонькую в дни самых больших праздников… Так это же не в счет!..
Жена грозно глянула — и Чылбартыр начал по пальцам считать праздники. Наоралось что-то многовато. Жена качала головой.
Назавтра, возвращаясь со службы домой, он увидел, что английский замок с двери исчез. На его место был водворен прежний, со скважиной: жена постаралась.
Чылбартыр серьезно взялся за выполнение своего клятвенного обещания. Терпел почти два месяца. Но снова «сорвался». Иногда виноватый да пьяный человек становится изворотливым. Проходя мимо аптеки, наш герой как-то раз завернул в нее и купил… рыжую резиновую грушу. Подул из нее себе в нос — сухая струйка сжатого воздуха ударила в ноздри. Остался доволен. Вот разве что резиной пахнет… На всякий случай прополоскал эту штуку водой на речке, положил в карман и отправился домой. Жена словно дожидалась за дверью. Узкую часть груши Чылбартыр вставил в замочную скважину, а на широкую нажал. Раздался крик:
— Ты что слюни распустил? Заходи уж. Водкой от тебя не пахнет.
Но стоило ему переступить порог, как ноги и язык выдали.
— Отвечай, чем дул? — загромыхала жена.
— Ртом, мать, ей-богу, ртом… — Чылбартыр, как ребенок, обиженно надул губы. Но она не верила. Начала выворачивать карманы и, конечно, обнаружила резиновую «сообщницу».
— Ах ты срамник! Где раздобыл эту пакость? Кому-то живот промывали, ты понимаешь? Даже вода в ней осталась! А ты мне в лицо! — Жена отплевывалась, без конца полоскала рот, почти целый час чихала и кашляла, осыпая супруга весьма нелестными эпитетами. Чылбартыр от потока брани поперхнулся даже и, оправдываясь, стал заикаться:
— Успокойся, она чистая, в ап…ап…аптеттеке ку-ку-пил.
Кое-как выскользнув наконец из дома, Чылбартыр побрел в скверик и уселся там, задумавшись. И надо же так случиться: в прохожем человеке вдруг узнал старого товарища! После многих лет разлуки они сердечно поздоровались, Чылбартыр друга забросал вопросами, тот еле успевал отвечать. Потом замолчали, задымили папиросами, и Чылбартыр пустился философствовать. Между прочим, раньше за ним этого не замечалось.
— Жизнь идет своим чередом, — рассуждал он. — Молодежь растет, а пожилые люди, отдав обществу свою долю труда, уходят на пенсию. Но почему замок не идет на заслуженный отдых? — При упоминании о замке наш герой глубоко вздохнул и продолжал: — Сколько сотен лет люди, трусливые создания, запирают сундуки, кладовки…
Недоумение появилось на лице товарища:
— Почему ты решил послать замки на пенсию? Знаешь, бывает еще…
— А сколько я могу дуть в них? — с болью вырвалось у Чылбартыра, и он рассказал другу все.
Тот долго сдерживал смех, а наш герой, не замечая этого, увлеченно говорил:
— Эх, поскорей бы настало время, когда не будет ни замков, ни ключей. Все — нараспашку. И заводы, где изготовлялись замки, торжественно закроют.
— Выслушай мой дружеский совет, — сказал тогда ему друг. — Не жди, когда замки выйдут из употребления, не дуй в замочные скважины, а возьми себя в руки и снова стань самим собой, каким, помню, ты был раньше. — Он поднялся и, пожав Чылбартыру руку, быстро зашагал своей дорогой. Долго глядел Чылбартыр товарищу вслед и слова раскаяния срывались с его губ: