От великого изумления Женечка разом хватила фужер и даже не почувствовала вкуса.
— Постой… — бормотала она. — Погоди…
— Чего годить! — кипела Томик. — Забрать всю коробку, пока не поздно! Сегодня же! Пока никто не узнал!.. Надо же! Никогда б не подумала!.. Ну, давай еще по одной… И едем, едем к тебе, посмотрим твою заграничную мебель…
К своему магазину они подлетели за четверть часа до открытия, но поздно — там уже все было известно. А служилось это так: оказалось, вчера вечером, уже уходя, Ритуля не выдержала и, по примеру старших подруг, тоже взяла себе штуковину из той самой коробки. На всякий случай. Да еще дядя Гриша, подсобный рабочий, уже несколько хмельной к тому времени, в долг выпросил одну у Фоминишны, рассчитывая, ясное дело, толкнуть ее какому-нибудь лопуху хотя бы за бутылку портвейна. Он долго отирался возле винного магазина, предлагая эту подозрительную вещь то одному, то другому, но успеха не имел. Тогда он принес ее домой, забросил с горя в угол и завалился спать.
А утром началось…
Ритуля еще спала — было около восьми утра, — когда ее разбудила взволнованная мать:
— Риточка, проснись! Скорей, скорей, доченька… Тебе там Фантомасов звонит. Важное, говорит, дело…
— Какой Фантомасов? — зевая, спросила Риточка.
— Московский артист… режиссер, говорит.
Сон слетел с Ритули со стремительностью сброшенного одеяла. Она бросилась к телефону.
— Доброе утро, Риточка, — зарокотал шикарный баритон знаменитого артиста и режиссера; он вот уже три дня во главе киноконцертной бригады гастролировал в их областном городе, и Ритуля об этом прекрасно знала. — Фантомасов говорит. Артур Арсенович. Вероятно, вы обо мне слышали… С большим трудом отыскал вас… Так вот, в а днях в фойе кинотеатра «Юбилейный» я увидел вас, так сказать, средь шумного бала случайно… И, знаете, все былое в отжившем сердце ожило, как выразился Шекспир… Короче, Риточка, я долго искал по городам и весям именно такой типаж, как вы, для своего нового двухсерийного фильма. И я его наконец-то нашел! Это вы, и только вы! Точка! Итак, согласны встретиться со мной для деловой и творческой беседы сегодня вечером?
— Да… Да! — едва пискнула совершенно ошарашенная Риточка.
— Тогда записывайте мои координаты… А к вечеру созвонимся… Чао, детка!
Вот так было с Ритулей. Ну, а у дяди Гриши вышел совсем иной коленкор: он тоже был разбужен, но разбужен бесцеремонно, грубо. Над ним высилась супруга, пребывавшая в крайней степени изумления и гнева.
— Ты что сотворил с краном, ирод? — железным голосом вопрошала она, уперев кулаки в бока.
— Протекает? — голос у дяди Гриши был слабенький, страдальческий, поскольку одолевала адская головная боль.
— Сам ты протекаешь! — отвечала супруга.
— А что, воды нет? — просипел дядя Гриша.
— Иди, попробуй эту воду! — потребовала благоверная, и голос ее при этом стал до того странным, что дядя Гриша покорно встал и через силу потащился на кухню.
Там все как будто было в порядке.
— Пробуй, пробуй! — супруга грозно встала в дверях, явно отрезая путь к отступлению.
Дядя Гриша пожал плечами, отвернул кран с холодной водой и, налив полный стакан, храбро сделал большой глоток. Глотнуть-то он глотнул, но сразу поперхнулся, стакан выпал из задрожавших пальцев, и дядя Гриша с нечеловеческим, полным ужаса воплем кинулся вон из кухни. Однако супруга, особа мощного сложения, одним толчком отшвырнула его назад.
— Ну? — недобро вопросила она.
— Это, мать, нечистая сила, нечистая сила! — вскричал дядя Гриша и даже попытался перекреститься, но не смог припомнить, как это правильно делается.
Он весь трясся, он был перепуган до смертной синевы, и это вполне естественно — кто не испугается, если вдруг у него на кухне из крана ни с того ни с сего потечет чистейшая сорокаградусная водка?
— Правильно, нечистая, — согласилась супруга. — Разве в водке может быть чистая сила? А ну, сознавайся, что ты сотворил с краном? Небось подговорил слесарей и пристроил на чердаке бочку водки?
— Господи, мать! — взвыл бедный дядя Гриша. — Да где ж таких слесарей найдешь? И где б я взял бочку водки!
— А стибрил со своими пьянчугами с какого-нибудь склада. Вот я сейчас в милицию…
И благоверная сделала шаг к выходу.
— Родненькая, стой! — дядя Гриша проворно рухнул на колени и схватил ее за подол. — Погоди! У соседей тоже это самое, а?
— Слава богу, у соседей все нормально.