— Что говоришь, отец? — изумленно воскликнул Сэнгэ, наклонившись над стариком. — Уж не бредишь ли? Можно тебе куда ехать? Посуди сам. Да и косачи-то уже, поди, не играют. Поздно.
— Ну и пусть не играют, — упрямо заговорил Цыдып. — Просто так поедем. В лес меня тянет, Сэнгэ! Хочется поглядеть, послушать. Почему — и сам не знаю. Ох-хо-хо! — Теперь старик умоляюще глядел на сына. И ясно было по его взгляду, что не выдержит он отказа.
И тут из кухни выбежала Дулмажап, всплеснула руками:
— Как же? Ой, что вы придумали, отец?! Шутка ли, в вашем-то возрасте! Вам не то что ездить — выходить из дому не следует. Только отболели, вдруг понадобилось зачем-то в тайгу. С чего бы это? И не думайте, отец. Вдруг что случится? Что тогда?
— Э, доченька, не бойся. Неужели так просто умру? Я хоть старый, а смотри — жилистый, живучий! — Цыдып засучил рукав и вытянул руку со сжатым кулаком. Рука дрожала. Он этого не видел и упрямо твердил: — Поеду, доченька. Надо.
— Нельзя, отец, — продолжала невестка, — случись что — позор нам на голову. Что скажут люди, что скажут?..
— Как это вдруг в лес захотелось? Не пойму, — задумчиво проговорил Сэнгэ, пощипывая реденькую бородку.
— Говорю ж тебе: сам не знаю. Душа, однако, требует. Душа понимает, что можно и чего нельзя. Вдруг это мое последнее желание, а, Сэнгэ? Смотри! Неужели не выполнишь, сынок?
Солбон сидел у маленького стола под окном. Давно уже он насторожился. Только делал вид, что читает и не слышит разговора взрослых. «Как решит отец? Я бы сразу согласился. Деду ведь очень-очень хочется, сильно хочется. А интересно, возьмут меня?»
Старик просил, отец раздумывал, мать отговаривала, а мальчик, хоть и не смог выразить желание вслух, думать не смел, что оно исполнится, но сердце его, предвкушая поездку в лес, ликовало.
Получалось, как загадал Солбон. Сэнгэ вздыхал, качал головой, чесал за ухом, но кончил тем, что сказал:
— Что же, отец, не смею тебе перечить, пусть будет по-твоему. Завтра, если будет тепло, как сегодня, поедем. Построим шалаш, переночуем в лесу. Пусть и Солбон поедет с нами. Послезавтра воскресенье, завтра, значит, суббота, мало уроков. — И улыбнулся. В первый раз за все утро улыбнулся.
Солбон подскочил, завизжал, заплясал, подбежал к родителям, к деду.
Дулмажап деловито сказала:
— Не забудьте теплую одежду, одеяло, да под себя положите толстую кошму.
Сказала и ушла на кухню, как будто ей заранее все было ясно.
— Ой, соколик мой! — шепчет дед внуку. — Лес-то, поди, уже зеленеет. Вот и поглядим. А? Полюбуемся и пташек послушаем, утешим себя. Жаль, нет у тебя ружья. Вот подстрелил бы утку на Белом озере. Терпи, терпи — будет ружье, купит отец. Пойдешь шмыгнуть по лесу, как этот… шустренький горностай: шмыг-шмыг. Видел, головку как делает? Злючка такой, о! Высматривает, значит, добычу. И ты, Солбошка, так будешь. Маленький такой, шастать будешь по камышам, ноги бить, хорониться по озерам-болотам.
— Деда, а, деда, пропой, как глухарь, — просит внучек, поудобнее устраиваясь возле его лежанки.
— А глухарь вот как поет: «тэке-тэке-тэке». Потом чуть помолчит и пойдет: «тэ-тэтэ-тэтэ». Понял? Ох-хо-хо! Что-то душновато, а?
— Тетерь тоже так поет?
— Ох-хо! Тетерь-то? Э… Быстро-быстро гуркает: «гурррр, гурр, гурр».
— Утки как?
— Э, внучек, стыдно! Не слыхал, как крякают? «Кря-кря-кря». Это крякушки.
— Что ты, деда, конечно, слыхал. Люблю, как ты сам крякаешь. А кряквы еще и свистят, правда?
— Вот ты как! То не кряквы-крякушки, то, внучек, чирушки, нырочки — всякая мелочь. То-то и свистят, то-то и тенькают.
— А гураны правда ревут, а, дедушка?
— Как ревут! «Бау-бау! — вот как рявкают по ночам, если близко чужой. Ишь как! Если подойдет мальчик такой, близко подойдет. «Бау! Бау-бау!» — так скажут чужому с ружьем. Понял? Услышишь, когда станешь охотником, — с присвистом и натугой говорил Цыдып и все гладил, гладил внука. — Понял?
— Ой как понял, дедушка!
— Тогда, Солбошка, пора нам спать. Давай спать, Наговорился с тобой, устал. Дышать нечем. Ох!
— Завтра правда поедем, дедушка? Рано поедем?
— Надо бы пораньше. Как придешь из школы, так сразу и поедем… Кости мои пока что не ноют, день, значит, будет хороший, светлый. Ох-хо-хо!
В это время слышится недовольный голос Дулмажап:
— Солбо-он! Спать, Солбон, надо!
Выехали перед полднем, когда Солбон прибежал из школы. День был теплый, погожий — в самый раз для дальней лесной прогулки. Небо светло-голубое, без единого облачка.