Нейрохирург замолчал, поглядывая на министра.
- Что вы предлагаете? - спросил министр.
- А что мы можем предложить? - переспросил Решетов, - мы бы тоже хотели знать многое, но переговорить с Борисовым не имеем возможности. Охрана к нему не пускает, а его коллеги сами мало что знают. Вы, Игорь Олегович, как министр, могли бы пригласить Борисова к себе, а еще лучше самим все глянуть изнутри.
- Да, вы правы, Сергей Павлович, я заеду к нему, - согласился министр и вздохнул.
Присутствующие понимали не высказанное вслух. Больным радость, а им проблемы. Понаедут... изведут звонками с вопросами, предложениями и указаниями.
Подоплятов вошел в клинику Борисова сразу после обеда. Плановые операции наверняка завершены, а экстренных здесь не делали. Охрана сразу же тормознула его, министр представился, но это впечатление не произвело. Пришлось звонить в приемную, секретарша спустилась за ним и провела к главному врачу. Но он тоже по существу не владел необходимой для министра информацией, однако встречу сумел организовать.
Подоплятов крайне удивился, увидев молодого человека лет двадцати семи, не более. Он рассчитывал встретиться с солидным по возрасту мужчиной, а здесь, оказывается, молодой человек. Не верилось что-то сразу, что он способен делать фантастические операции. Обычный хирург без опыта работы, но факты свидетельствовали совершенно о другом.
Борисов не удивился и не обрадовался приходу министра, не встал, приветствуя, а указал рукой на стул для посетителей.
- Я вас слушаю, - сухо произнес он.
Подоплятов соображал, но никак не мог понять причины сухого или даже враждебного приема. Лебезить ему не пристало, и он начал без предисловий.
- Информация о проведенных вами операциях прокатилась по всей России и наверняка о них знают за рубежом, - он, подумав секунду, добавил: - И не по моему указанию. Что будем делать?
Борисов прекрасно понимал министра, его обеспокоенность создавшейся ситуацией. Поедут в город сердечники, паралитики, станут звонить москвичи... Он решил немного пощупать министра.
- Я оперировать, а вы - не знаю, - ответил он кратко.
- Что ж, - не выдал своего раздражения Подоплятов, - на том и порешили высокие договаривающиеся стороны.
Министр встал и направился к двери, но Борисов все-таки остановил его.
- Подождите, Игорь Олегович, не надо считать меня сухарем или высокомерной чванливостью. Я делаю то, что умею и не собираюсь играть в политические игры. Почему я должен предпочесть больному из Н-ска пациента из Москвы? Деньги меня интересуют лишь в суммах оплаты своим работникам и содержания клиники. Да, на вас станут давить, чтобы я, например, прооперировал какого-то там депутата, олигарха или другое народное ничтожество. Что поделать - должность у вас такая. Никого со стороны брать не собираюсь, объяснять и обучать тем более, для этого профессора и академики имеются, университеты разные. Впрочем, - Борисов немного задумался, - если дадите лицензию на обучение, то могу взять в качестве учеников парочку профессоров или академиков с обязательной сдачей зачета по технике проведения операций и выдачей соответствующего удостоверения в последующем. До свидания, Игорь Олегович.
Министр ушел с одним вопросом - где же Борисову так насолили эти профессора и академики? Но он ошибался, рассматривая подсказываемую причину, соль выявлялась совершенно в другом. Подоплятов вернулся в свой кабинет с уверенностью, что Борисов обижен отсутствием ученой степени. Он, лучший из хирургов, даже не кандидат наук.
* * *
Илья, уставший от операций, от торжественного шума вокруг них, приехал домой. Светлана встречала его, покачивая головой.
- Полюбила безработного, спала с телеведущим, вышла замуж за хирурга и во всех ипостасях он лучший. Это как понимать, Илюша?
- Насмотрелась телевизора? Сильно трещат?
- Да уж сильнее некуда. Ты правда что ли голову отрезал и назад пришил?
- Правда, Светочка, правда. Ситуация того требовала, - ответил Илья.
- Но наши то ничего - торжествуют, объяснить не могут, но признают. А вот Запад и Америка изгаляются, но в их смехе, неверии и кощунстве чувствуется зависть. Они понимают, что не правы и врут еще усерднее. Почему так, Илюша?
- Обычная историческая реальность - Россию никогда не любили. Ни при царе-батюшке, ни при коммунистах, ни при едросах сейчас. Презирали и завидовали, боялись и нападали. При любых режимах - царях, генсеках и президентах старались ущипнуть, ударить или раздавить в зависимости от расклада сил. Но не получалось и не получится. Устал я что-то... Мяска привез, сегодня шашлык готовим, а завтра я выходной беру для себя. Хозяин я все-таки или нет?..
Илья проснулся и лежал с открытыми глазами, стараясь не шевелиться и не разбудить Светлану. Вчерашний вечер удался на славу - давно так не отдыхали с удовольствием на природе, с самого первого дня знакомства. Борисов чувствовал, что Светлана скоро проснется, но пусть поспит еще хотя бы чуток. Он вспоминал последние события. Приход министра в клинику... Бедный мужик, достанется ему ни за что, ни про что от власти и сильных мира сего.
Постоянно идущие звонки из Москвы с требованием, именно с требованием проведения операции одному молодому человеку напрягали персонал клиники. Предлагали любую сумму денег и угрожали физической расправой - закопать живьем, ручонки повыдергивать, тело свиньям скормить. Они и Подоплятову звонили, но тот технично перевел стрелки, что клиника частная и влияния на нее нет. Ему тоже угрожали, но отстали быстро.
Убедившись в бесполезности звонков, в город прибыл представитель московского толстого кошелька, но и он ничего не решил. Охрана его элементарно не впустила в клинику, но он все-таки встретился с главным врачом на улице. Тот, как и советовал ему Борисов, объяснил достаточно понятно - клиника частная, а не областная больница, иногородних не принимает. Такие вопросы решает хозяин Борисов, а он лишь обыкновенный администратор. Московский представитель, ничего не добившись, улетел обратно.
В десятку крупнейших московских олигархов Быков Иван Всеволодович не входил, но приблизился достаточно близко и имел большое влияние в определенных кругах. Выходец из преступных группировок девяностых, он многих своих бандитов перевел в официальные сотрудники ЧОП. Бык, как его все звали за глаза, растил единственного сына, которому позволялось все. Нет, он не гонял по улицам Москвы на машине с огромной скоростью, не раздражал гаишников. "Скромный" девятнадцатилетний мальчик любил девочек и не воспринимал отказов. Изнасилованных запугивали, платили деньги, особо непонятливых убивали, но такое случалось редко.
Брат одной из жертв, вернувшийся недавно из армии, из элитного подразделения ВДВ, решил разобраться с отморозком. Драка с охраной... в результате богатенький мальчик ударяется спиной о металлические перила - перелом позвонка и последующий паралич, а мстителя забивают насмерть прямо на улице.
Врачи разводят руками, в Германии содрали деньги, но помочь не смогли и тут один знакомый профессор заявил, что выход есть, указывая на доктора Борисова в какой-то там Тмутаракани. И тут страшный облом - этот докторишка отказывается оперировать... Бык метался по залу скрипя зубами, сжимая кулаки, разбивая вдребезги дорогие кувшины, украшающие дом как предметы искусства. Немного остыв, он решил лететь в Н-ск лично.
Чартерный рейс с десятком отмороженных напрочь головорезов заходил на посадку. Бык все еще не мог успокоиться, почесывая в ярости кулаки о спинки сидений. "Не берет денег и не боится смерти... что это еще за говно такое"? Бык скрипел зубами - впервые в жизни он не мог разорвать, расчленить, содрать кожу с живого и заставить жрать собственные яйца. Доктор нужен ему целым и не покалеченным - иначе он не сможет оперировать. Немного утешала и охлаждала пыл возможность отсроченного наказания. Как только сын встанет на ноги, Бык мечтал лично рвать на части эту сволочь, которая отказалась помочь добровольно. "Жена... у доктора есть жена... эта с вывернутыми ногами пойдет по кругу его братков. Потом разорвать пополам на глазах докторишки и приняться за него лично". Мысли, одна другой ожесточеннее, наслаивались друг на друга в голове Быка.