— О-го-го! — взревели казаки. Их руки взлетели вверх. Крик долетел до города и до кремля Строгановых. Девушки, как испуганные курицы, сгрудились перед своим большим домом, чиновники в лавке перекрестились и побледнели ещё сильнее.
— Вот это жизнь, а? — крикнул Мушков, хлопнув Марину по плечу. Она вздрогнула и сжала губы. — Видишь, какие девки? Выбирай любую, молокосос, и я научу тебя кое-чему!
Он усмехнулся и подумал: «Вот это я выдал! Что она ответит... Она же Борис Степанович, ха-ха!»
Марина подъехала к Мушкову поближе и наклонилась к нему.
— Займись своей избранницей в голубой шапочке, — резко сказала она. — А мне понравился один парень во дворе кремля. Крепкий парень, а главное - молодой! Я встречусь с ним завтра...
— Я убью его! — проскрежетал зубами Мушков, сжимая уздечку. — Задушу собственными руками, как голубя! А тебя свяжу, чтобы не могла выйти!
Он со злостью стукнул лошадь, которая рванула вперёд, и помчался к авангарду отряда. Ермак ехал сзади, как безжалостный страж и следил, чтобы никто украдкой не свернул к девкам.
Отсутствовал лишь священник Кулаков. Ему разрешили остаться в церкви городка. Он внимательно её осмотрел, обошёл вокруг и внезапно наткнулся на ярко одетых девушек. Казаки скрылись за конюшней, спешились и ждали, когда Ермак и Мушков распределят жильё.
— Кто из вас самая большая грешница? — спросил поп, дружелюбно разглядывая хихикающих девиц. — Только она может получить у меня опущение грехов!
Коренастая девушка по имени Лейла оказалась настолько грешна, что бородатый поп чуть не задохнулся. Следует отметить, что церковь ещё не была обустроена...
Ночью казаки не спали.
Они расположились в домах, занесли внутрь сёдла, распаковали и расстелили накидки на деревянных лежаках. Четыре мясника привели на скотобойню и закололи двух быков. Повара стояли на кухне у разогретых котлов, заставленной бочонками с капустой, бобами и солениями, полки ломились от свежего хлеба, специй и глиняных кувшинов с пивом. Строгановы хорошо позаботились о своих наёмниках.
Но позже, когда казаки наелись до отрыжки и улеглись, чтобы отдохнуть после долгой езды, чувствуя усталость во всём теле, близость девушек вызвала беспокойство в крови.
Несколько казаков осмелились незаметно ускользнуть, но уже у конюшни их остановили караульные, выставленные Ермаком, поколотили и прогнали обратно.
Караульным приходилось тяжко. Они принюхивались к тёплому летнему ветру, желая почувствовать запах женщин, как кобели чуют течку у суки за семь вёрст.
Предстояла кошмарная ночь.
Ермак уехал к Строгановым, чтобы пожаловаться на недостаточное количество девушек; Мушков, как его заместитель, занимался организацией охраны городка. Только один казак действительно спал, его кровь не бурлила — это Борис. Марина лежала на своей кровати в единственном каменном доме, где поселилась вместе с Ермаком и Мушковым. Семён Строганов построил его специально для Ермака. Колыбель новой Сибири… если планы Строгановых сбудутся.
Кошмарная ночь. Тёплая, бархатистая, тихая, такая тихая, что можно услышать, как течёт собственная кровь, а она журчала, словно ручей после таяния льда, как только в голову приходили мысли о девушках. Лишь так можно объяснять то, что Мушков сорвал кандалы со своего сердца и после молчаливого созерцания притягательных ног спящей Марины с глубоким вздохом навалился на неё.
Пронеслись секунды ужаса. Кто знал Марину, тот знал и её реакцию, даже если разбудить во время крепкого сна... Но сейчас она лежала неподвижно, не сопротивляясь, с закрытыми глазами. Мушков даже не знал, проснулась ли она вообще. Её лицо выглядело совершенно спокойным. Мушков вздохнул с присвистом, дрожащими руками расстегнул рубашку её, обхватил грудь, опустился на колени и проклял казачьи штаны с сапогами — препятствия, которые можно было устранить только с согласия Марины, если только её не задушить или не оглушить.
— Мариночка... — пробормотал Иван. — Даже если я сошёл с ума, я люблю тебя... Клянусь, я сделаю всё, что захочешь! Разве я сделал недостаточно? Я ведь не бедняк какой-нибудь, а заместитель Ермака. Разве ты не видишь, что ты со мной сделала?
Он целовал её молодые, твёрдые груди, одновременно сдёргивая с неё сапоги. Истосковавшись по её телу, он вёл себя как безумец. До сих пор Марина лежала тихо, закрыв глаза, и Мушков почувствовал правдивость поговорки, что в каждой женщине сидит чёрт. Неожиданно и молниеносно, незаметно для Мушкова, находящегося в тумане любовной страсти, правая рука Марины взметнулась вверх, кинжал описал дугу, и Мушков сдавленно закричал, отпустил сапоги и грудь, вскочил и прижал обе руки к заду. Тёплая, липкая кровь растекалась из-под пальцев по штанам.