Столкновения с казаками произошли из-за девушек. А как могло быть иначе? Входит казак, указывает на одну из них, широко улыбается и овладевает ею. Немцы, напротив, обращались с ними, как с дамами, говорили красивые слова, ласкали чувствительные места, и у девушек создавалось ощущение, что их не просто берут, а как будто любят. Скоро об этом пошли толки. «Немцы пользуются успехом у девок, а казаков они обслуживают так, будто дают им лизнуть ложку с сиропом».
Участились драки, и когда однажды в реке обнаружили немца с распоротым животом, Ермак приказал найти виновных. Когда их нашли, то связали и засунули в мешки.
Потом случилось то, что заставило бы замолчать даже самого буйного казака.
Уже через два дня у берега Камы качались на воде два плота, привязанных толстыми верёвками к деревянной пристани. Простые плоты из кругляка, на которых нельзя плыть по реке, потому что бревна были слабо связаны. Любая большая волна могла их разорвать. Заказавший плоты Ермак сказал плотникам: «Они не для сплава! У них другое предназначение».
На плотах построили что-то вроде виселицы: бревно с поперечиной и толстой верёвкой. Даже Мушков не знал, для чего они, а когда Марина спросила его, ответил туманно: «Я давно знаю Ермака. Он ничего не делает просто так».
Утром после приговора казачьего суда, куда входил и священник Кулаков, который сначала перекрестил обоих осуждённых, а потом плюнул на них, Ермак приказал всем казакам собраться на берегу Камы. Из Орла тоже пришло много народа: крестьяне и ремесленники, строгановские слуги, а когда появился лично Семён Строганов в сопровождении племянников Никиты и Максима, стало понятно, что на берегу Камы свершится что-то значительное.
На телеге привезли двух убийц в очень больших мешках. Они лежали с непокрытой, наголо выбритой головой, связанные неподвижно, как два снопа и с ужасом смотрели на своих товарищей и два плота, лениво качающиеся на воде.
Максим Строганов подъехал к Ермаку и наклонился к нему. Его губы дрожали. В России не мелочатся, когда речь идёт о казни. Приговорённый должен расстаться с жизнью. Никто особо не переживал, когда кого-то вешали, обезглавливали, четвертовали, ослепляли, оскопляли, отрезали язык и уши или привязывали к лошади и волокли по земле до смерти. Люди смотрели на всё это и хвалили Бога, что сами не очутились на месте преступника. Стать осуждённым просто — есть больше тысячи способов не понравиться властям. Но при мысли о том, что сейчас должно было произойти на берегу Камы, содрогнулся даже Строганов.
— У тебя должна быть твёрдая рука, я знаю, — сказал Максим Ермаку. — Но хватит и того, если ты их просто повесишь.
— Я не убиваю товарищей. — Ермак с прищуром посмотрел на осуждённых. — Все казаки — товарищи и братья. Но ты сам знаешь, как втолковать мысль всем одновременно. Нет, я не убиваю товарищей.
Мушков и четверо казаков подошли к телеге, доставившей убийц к берегу. Осуждённых схватили и поставили на ноги. Затем Мушков и его помощники начали заполнять мешки речным песком, пока он не покрыл связанных казаков по шею. После этого четыре казака, стонущие под тяжестью груза, перенесли осуждённых на плоты и крепко привязали к верёвке виселицы.
— Отвязать плоты! — приказал Ермак.
Казачий поп громко запел, его бас разносился над толпой зрителей, застывшей в напряжённом ожидании. Казалось, что шелестит ветер, но на самом деле это было тяжёлое дыхание людей.
Верёвки сдёрнули с колышков, и плоты медленно отчалили. Почти на середине реки с плотов сбросили привязанные к ним тяжёлые камни. Мушков крепко держался за виселицу на первом плоту, неуверенно стоя на качающихся брёвнах, сквозь широкие расщелины которых плескала вода и посмотрел на Ермака.
— Опускай! — крикнул Ермак Тимофеевич, встав на стременах. Он посмотрел на опущенные головы стоявших на берегу казаков. — Эти станут первыми! И клянусь, я отправлю в реку каждого, кто не будет соблюдать порядок, который я установил! Опускай!
Заполненные песком мешки с осуждёнными медленно опустились в воду. Казаки, ещё раз проверив крепость верёвок, перебрались в плывущую за плотами лодку. Последним сошёл с плота Мушков, сел в лодку и, побледнев, уставился на воду.
Оба осуждённых молчали. Их не повесили, не обезглавили, им совершенно ничего не сделали. Просто наполнили мешки песком и опустили в воду. Правда, было холодно и неприятно, но это ничто по сравнению с тем, когда на шее затягивается петля... Ермак, ты настоящий друг... мы просто искупаемся.