— Договор составлен. — Семён указал на толстую кожаную папку с золотыми замками и строгановским гербом. — Но сначала об оснащении. Я зачитаю. — Он взял лист пергамента, который протянул ему Максим, поднёс к глазам и начал:
— Для всей армии три пушки самой новой конструкции, спроектированные немецкими оружейниками. Лучшие ружья, какие только имеются. Для каждого человека три фунта пороха и достаточно свинца. Также три пуда ржаной муки, пуд сухарей, соль, два пуда гречки и два пуда толокна.
Семён сделал паузу и посмотрел на Ермака поверх пергамента. Толокно был сокровищем для каждого воина от Урала до Адриатического моря. Толокно — это обжаренный и измельчённый овёс, который можно печь или варить. С толокном в дорожных сумках русские завоевали гигантские просторы. И Сибирь не станет исключением...
— Этого мало, — немного подумав, сказал Ермак.
— Слишком мало! — эхом подтвердил Мушков.
— Казак ест, как три быка! — добавила Марина.
Это было не совсем вежливо, и Ермак подумал, не стоит ли выгнать парня.
Мушков побледнел и посмотрел на расписной потолок. «Пресвятая Богородица, Николай Чудотворец, она наговорит на свою погибель,» — в панике подумал он.
— Продолжим. — Семён Строганов снова наклонился над списком. — Для каждого человека, кроме того, ещё масло и половина свиньи.
— Ого! — воскликнул Мушков. — Это хорошо!
— А для лошадей? — спросил Ермак.
Строгановы переглянулись. Никита встал и отодвинул гобелен в сторону. Открылся большой стол с картой.
— Мы построили лучшие струги, какие когда-либо плавали по рекам, — сказал Никита. — Мы собрали весь опыт и сделали кое-что новое. Широкие, но лёгкие струги, куда можно загрузить много людей и грузов, но их можно без особого труда тащит волоком.
— Лодки? — Ермак медленно встал и упёрся в стол кулаками. — Мы должны тащить лодки?
— Через Урал есть только один безопасный путь: вверх по Чусовой до водораздела на Урале. Затем придётся перенести струги через горы, пока не доберётесь до Туры. Там вы снова сядете в струги и поплывёте по Туре до Тобола. Так вы окажетесь посреди владений сибирского царя Кучума. — Никита замолчал, но быстро добавил: — Безбожника!
— На веки вечные, аминь! — саркастически ответил Ермак. Он посмотрел на Строгановых. — А лошади? — наконец спросил он.
— До Сибири можно добраться только по рекам. Придётся оставить лошадей здесь!
Казаку можно сказать, что солнце столкнётся с луной, что Волга течёт на север, а не в Чёрное море, что сеют пшеницу, а собирают капусту... Он послушает и пожмёт плечами. Но сказать казаку, что он больше не сядет на лошадь, это конец света.
— Без лошадей? — хрипло спросил Ермак.
— Я не поеду в Сибирь верхом? — запинаясь выговорил Мушков.
И даже Марина тихо сказала:
— Без лошадей? Это невозможно!
— Уходим! — громко сказал Ермак. — Строгановым нужны люди, которые ссут по ветру! А мы ссым против ветра и побеждаем его! Им нужны другие люди!
— Посмотри на карту, Ермак Тимофеевич! — ответил Никита. — Если ты знаешь другой путь, скажи! Мы готовы всё изменить!
Ермак подошёл к столу. Он долго, наклонившись над картой, изучал её и размышлял, покусывая ногти, потом закрыл глаза и задумался. Его никто не прерывал.
Максим Строганов просматривал списки поставок, Никита стоял в стороне у гобелена, Семён с удовольствием пил французское вино. Мушков прикусил нижнюю губу. Он с удовольствием прикоснулся бы к Марине, потому что эти прикосновения всегда странным образом действовали на него, успокаивая возбуждённые нервы. Ночью он делал это тайком, когда Марина спала. Он осторожно клал руку на её упругую грудь, и от этого ему становилось легче. Это было замечательное, неописуемое чувство...
— Вверх по Чусовой, со стругами через Урал, а затем по Туре вниз до Тобола — это самый простой путь, — сказал Никита, потому что Ермак ещё молчал. — Дальше на юг горы выше, ущелья глубже, не пройти ни на лодках, ни на лошадях. Пока не будет найден хороший путь, Сибирь можно завоевать только пешком или по рекам. Людям Кучума проще. Это их земля, они её хорошо знают. Никому неизвестно, как его всадники проходят в наши края. Святой Стефан тоже шёл пешком...
— Я не святой! — грубо оборвал его Ермак. — Мне нужны лошади, чтобы вывезти добычу! Мы что, потащим всё на собственном горбу? Всю Сибирь взвалим на плечи? Казак без лошади...
— Там, в Мангазеи, у вас снова появятся лошади. — Семён Строганов с кряхтением встал. Его давно уже мучила подагра. — Но ты будешь достаточно мудрым, чтобы остаться на воде, Ермак Тимофеевич. Лошадь может умереть, а река течёт вечно!