Марина заметила отсутствие Мушкова, потому что каждая команда струга сидела у своего костра. Она стала искать его, напрасно расспрашивала о нём таскающих камни казаков, но не нашла его среди тех, кто по приказу Ермака сооружал каменный вал. Так решили Строгановы: строить станции на пути в Сибирь, которые позже используют для создания поселений, торговых постов и крепостей. Гениальный план: безопасный торговый путь через Урал. Жильё и убежище одновременно!
— Я люблю Мариночку, — повторил Мушков. — Нет нужды спрашивать, любит ли её отец. Тебе надо вернуться, Александр Григорьевич, и забрать её с собой. Мы должны её спасти.
— Забрать с собой? — Люпин пожал плечами. — Ты говоришь так, будто это легко! Ты бы сумел, а?
— Но ты её отец.
— А ты её любишь!
— Всё и впрямь очень сложно. — Мушков глубоко вздохнул, вынул из кармана лепёшку и поделился со стариком. Пока они, молча, жевали, из лагеря раздались печальные звуки дудок. — Её нужно оглушить. Вы с ней отстанете, а когда она придёт в себя, мы будем уже далеко...
— Она побежит за тобой по следу как волк. — Люпин вытер рот. — Она тебя любит. И любит сильнее, чем стоило бы! Почему? Я не знаю. Разве можно понять женскую душу?
— При этом она относится ко мне, как к шелудивому псу. — Мушков прислонился к скале и уставился в ночное небо. — А что ты обо мне думаешь?
— Хочешь услышать правду? — осторожно спросил Люпин.
— Я спас Марине жизнь.
— И за это я мог бы тебя обнять! Но скольких женщин ты убил и опозорил?
— Если честно, ни одной!
— Ты лжёшь, Иван Матвеевич!
— Я не убил ни одной женщины! Разве что какая-нибудь умерла от любви.
— Любовь казака подобна смерти! — спокойно ответил Люпин.
— Я не такой, отец. Во время сражения... разве можно не убивать, если не хочешь стать покойником? Но если я овладевал женщиной, клянусь тебе, старик, я относился к ней, как к голубке!
— Голубям тоже сворачивают головы! — смело сказал Люпин.
— Только не Мушков! Ах, Александр Григорьевич... — Иван вздохнул и откусил кусок лепёшки. — Когда я прикасаюсь к женщине, то сам стыжусь своей нежности. Но всё это ничто по сравнению с тем, что я чувствую, когда смотрю на Мариночку! Нужно найти выход. Ей нельзя ехать в Сибирь.
Они поговорили о своей общей проблеме, не замечая, что Марина лежала позади них, за камнями, и всё слышала. Она не пошевелилась, когда они встали, взвалили на плечи большие камни и поплелись к строящемуся валу. Только когда они исчезли из вида в темноте, Марина встала и, сделав крюк, вернулась к кострам.
Она уселась рядом с Ермаком, который жевал жареное мясо, и тоже отрезала себе кусок солёной свиной грудинки.
— Я думаю, Мушков мне завидует! — неожиданно сказала она.
Ермак поморщился. Никому не нравится слушать что-то плохое о лучшем друге.
— С чего ты так решил? — спросил он.
Сок жаркого капал с уголков его губ.
— С тех пор как я стал твоим ординарцем, он иногда смотрит на меня, словно хочет убить.
— Он никогда не сделает этого, — засмеялся Ермак.
— Правда? — Марина уставилась на Ермака. Её сердце внезапно забилось, в голове застучала кровь. Ей стало не по себе.
— Он сам так сказал! «Мне следовало спалить парнишку ещё в Новой Опочке!» сказал он мне однажды. « Боже мой, как меня достали заботы о нём». И я ответил: «Сам вижу, Иван. У мальчишки в три раза больше мозгов, чем у тебя, и это тебя раздражает!» И что ответил мой лучший друг? «Ха, был бы он девушкой, уж я бы с ним справился! Но он же просто бесёнок!».
Ермак посмотрел на Марину и снова засмеялся жирными губами.
— Иван не завистлив. Сам посуди! Ты так хорош, что однажды он может забыть, что ты юноша! Он становится всё более странным. Подождём, пока доберёмся до Туры или Тобола, а там найдём для него татарку и заставим заниматься с ней любовью на наших глазах! Это его вылечит...
— Наверняка, Ермак Тимофеевич!
Марина продолжала задумчиво жевать. Её хорошо задуманная женская хитрость, чтобы очернить Мушкова перед Ермаком и тем самым помешать отправить её назад вместе с отцом, как оказалось, привела к противоположному результату. Если Ермак сказал, что хочет найти для Мушкова татарку, он так и поступит, а ей придётся смотреть! Теперь не было другого выхода, придётся это пережить.
Впервые она почувствовала, что не желает, чтобы у Мушкова появилась другая женщина, хотя сама ещё не стала его. «Почему я так люблю его, почему? Обычный чурбан, обычный мужик, обычный бабник. Почему?»
На третий день, покинув Чусовую и пройдя по старому сибирскому пути, ужасной тропе, по которой, согласно легенде, могли пройти только священники, потому что умели противостоять дьяволу, казаки увидели перед собой реку Жеравле. Вокруг простиралась каменистая пустыня, а повстречавшихся местных жителей, безобидных вогулов, казаки просто ограбили, разрушили хижины, и попользовались их женщинами Потом двинулись дальше.