В эти дни произошло нечто интересное: священник три недели пролежал в кровати, страдая от болезни со странными симптомами. Правда же заключалась в том, что кто-то ночью, когда он отдыхал, напал на него и поставил на ягодицу клеймо, как корове. Поп ничего не видел, потому что был пьян. А когда почувствовал боль, было уже слишком поздно — злодей сбежал.
Мушков, как установил священник, этого сделать не мог. В тот вечер они с Ермаком обсуждали необходимость усилить патрулирование. Нападения всадников Маметкуля стали более частыми и дерзкими: они нападали на обозы, которые Строгановы направляли через Уральские горы в обустроенные Ермаком станции. А ещё уничтожали новые церковные поселения на Сибирском тракте и подвешивали священников за бороды, пока у тех не ломались шеи.
Люпин обработал клеймо так же, как и на лошадях. Но клеймо воспалилось, и поэтому поп лежал на животе, намазанный вонючей мазью, и не предполагал, что его добродушный лекарь Люпин и есть тот самый злодей.
— Если бы не ты... — говорил он Люпину. — В конце концов, я сделаю тебя диаконом...
Пришла весна, лёд на Туре затрещал и начал ломаться, снег растаял, земля пропиталась влагой и стала настоящим болотом. Охотники рассказывали об армии, стоящей в готовности на Тоболе... И от Строгановых пришло известие, что они ожидают полное завоевание Мангазеи в этом году. Шёл 1582 год...
Казаки чинили струги, строили новые плоты, заготавливали солонину, получили от Строгановых мешки с овсом, наловили много рыбы и вялили её на солнце: вонь стояла на всю округу.
В мае прибыл посланник Успенского епископа и провёл в поле торжественное богослужение, назначил Люпина диаконом и окропил каждый струг святой водой.
Поход продолжился. Вниз по Туре, дальше по Тоболу до Иртыша и, наконец, по Оби в сердце Мангазеи, в неизведанный рай, где чернобурые лисицы кишат так, что их можно ловить руками.
Однако на Тоболе их ждал Маметкуль с десятью тысячами всадников.
На Иртыше стояла армия Кучума, состоящая из лучших татарских воинов. Кашлык, столица сибирского царя, окружена рвами и высокими валами. С просторов страны прибывали новые воины, вызванные гонцами Кучума. Не было ни одного князя, который бы не пришёл ему на помощь: татары из Барабинской степи, мурза Гулей, князья Янбиш, Бардан и Немча, Биней и Обак. Последним появился на Иртыше князь Умак.
Мурза Гулей, ногайский хан, пришёл с далёкого юга, чтобы отплатить Ермаку по старым счетам. С князем Ямбишем прибыли искусные лучники, а воины Умака стреляли огненными стрелами.
На тысячу пеших казаков собралась огромная армия. На берегах Туры иногда появлялись лазутчики: они некоторое время следовали за флотом из лодок и плотов, а затем исчезали. Несколько раз Ермак приказывал стрелкам приблизиться к берегу и сделать несколько залпов. Желтолицые всадники в панике уносились к Тоболу.
Хан Кучум вместе с верными князьями слушал доклады лазутчиков. Они звучали странно.
«По реке плывёт бесчисленная русская армия, — говорили они. — Воды не видно, только лодки и плоты. А впереди лодка с кроваво-красным парусом! На ней стоит огромный человек и дует в золотой рог! Воины стреляют из серебряных луков огненными стрелами, и когда стрела вылетает, всё окутывается густым дымом, с неба падает гром, от которого валятся люди и деревья. Что нам делать, великий хан?»
Кучум размышлял. Он верил сообщениям. Освобождённые пленные воины князя Епанчи из Чинга-Туры рассказывали то же самое. Русские умели вызывать гром, но к этому можно привыкнуть.
В середине мая, когда потеплело и за время плавания лесистые берега сменились зелёной степью, казаки достигли реки Тобол. Они смотрели на луга и с грустью вспоминали степи Дона и Волги...
Они добрались до Тобола с развевающимися хоругвями, в первом струге — хоругвь с благословляющим Христом, вышитым белошвейками Строгановых.
Растянувшись вдоль берега, струги сопровождала татарская кавалерия, привычное зрелище, которое никого больше не волновало.
Иногда, в основном по ночам, несколько лодок причаливали к берегу. Отряд казаков рассыпался по местности и приводил нескольких пленных. Их допрашивали, поэтому Ермак всегда был в курсе событий. Отпуская их, он говорил: «За нами идёт армия в сорок раз больше. Скажите Кучуму, что мы, русские, непобедимы!»
На Тоболе поход закончился. С берега на них полетел град стрел и копий, пороги препятствовали дальнейшему продвижению. Пришлось бы вытащить струги и плоты на берег, пронести мимо водопада, и опустить обратно в спокойные воды реки. Но это означало, что надо вступить в бой с татарским войском, с нетерпением поджидавшим казаков на берегу.