— Мушков предал меня!
— Кто в это поверит?
— Все поверят, потому что я так сказал! — властно закричал Ермак. — Разве ты не знаешь, распутник?
Кулаков счёл разумным проглотить вспышку гнева Ермака и не указывать на то, что так священника не называют. Он с интересом смотрел на атамана, который ходил по юрте, как хищник в клетке, ударяя кулаками друг о друга...
— Ну, хорошо, Мушков — предатель, — сказал священник через некоторое время. — Но причём здесь Борис?
— Ты что, слепой, а? — Ермак резко остановился. — Этот парень был любовником Мушкова!
Кулаков недовольно рассмеялся.
— С Мушковым этого не могло случиться!
— Я видел своими глазами! — Ермак наклонил голову. «Сказать правду невозможно, — подумал он. — Останемся на том, что Мушков свихнулся». — Ты в этом сомневаешься?
— Если ты так говоришь — нет! — Священник поднял глаза к потолку юрты. — Я даже готов поверить, если ты скажешь, будто мой дорогой Александр Григорьевич был их сводником.
— Именно так! — воскликнул Ермак.
— Как переплетаются пути людские. — Священник молитвенно сложил толстые руки. — И теперь они сбежали! Куда?
— Назад, домой, на Русь! Или ты думаешь, что они впереди нас помчались к Кучуму?
— Во что верить после стольких разочарований? — осторожно ответил священник. — Ты поймаешь их, Ермак Тимофеевич?
— Я стану охотиться на них, как на лисиц! — с ненавистью сказал Ермак. — Русь не настолько большая, чтобы они там скрылись.
— Ты хочешь вернуться? — удивился священник. — Хочешь отказаться от Сибири из-за Мушкова? Перед нами лежит Сибирь, Мангазея... И неизвестно, что ещё преподнесёт нам неизведанный мир?
— Нет! Мы двинемся дальше, но за ними я пошлю лучших всадников!
— А если беглецы окажутся быстрее?
— Когда-нибудь я вернусь из Сибири! — Ермак глубоко вздохнул. — И найду их! Жизнь человека может быть долгой, если он следует мечте и мести. Мечту — Сибирь — я осуществлю! Остаток жизни... посвящу мести!
Священник с сожалением пожал широкими плечами.
— Ради убийства трёх человек ты хочешь отказаться от того, чтобы стать хозяином Сибири?
«Это клятва, — подумал священник. — Смертельная клятва. И тот, кто знает Ермака, знает также, что он её исполнит...»
Теперь Ермак смотрел на Кулакова неподвижным взглядом.
— Убью! — От этого взгляда у священника пробежал мороз по коже. — Я зарою их в муравейник по шею, сяду и буду смотреть, как муравьи жрут их кусочек за кусочком. И когда они заревут и застонут, станут молить и умолять, я буду играть на дудке... Только тогда я успокоюсь!
Он уставился на священника, ожидая ответа, но Кулаков был парализован картиной мести, нарисованной Ермаком.
— На рассвете мы выступаем! — сказал Ермак, поцеловал уголок рясы попа и покинул юрту.
Священнику показалось, что он только что разговаривал с дьяволом, и лишь таинственный знак «мир» на ягодице спас ему душу...
Чуть позже шестеро казаков с десятью вьючными лошадьми поскакали вверх по Тоболу, чтобы найти брод, а затем преследовать Мушкова, Люпина и Марину.
Беглецы скакали всю ночь, один раз сменили лошадей, оседлав вьючных, нагрузили усталых верховых лёгкой поклажей и прислушивались во время привала, не догоняет ли их Люпин.
— Он уже старый, — сказала Марина, когда Мушков начал торопить с отъездом. — Скакать целую ночь для него тяжело.
— Может быть, он не смог уйти. — Мушков нетерпеливо переминался с ноги на ногу. — Он сказал мне: «Скачите как можно быстрее и сколько сможете! Скачите во весь дух... Я вас когда-нибудь догоню...» Когда-нибудь — значит, не сегодня, Мариночка.
— Он не оставит нас одних...
— Кулаков может его задержать... — Он наклонился в седле и поцеловал Марину. — Сначала ты убежала от отца, — сказал он, — а теперь не можешь без него!
— У меня есть ты, Иванушка, — ласково ответила она, крепко держа его руку. Она поцеловала его ладони и прижалась к ним лицом. — Ты стал таким, как я хотела! Теперь мне снова нужен отец... — Она грустно улыбнулась. — Ты знаешь, сколько раз он помогал мне за эти два года? Не знаю, как всё было бы без него. А теперь мы должны сбежать без него?
— Ермак давно выслал за нами преследователей!
— Ты их боишься?
— Я боюсь только за тебя.
— Давай, садись на лошадь! — попросил Мушков, когда она отпустила его руку и отошла от лошадей. Ночь была такой тихой, что даже степные мыши не пищали, а цикад, похоже, здесь вообще не было. — У нас впереди трудный путь. Нужно добраться до Пермской земли до наступления зимы.
Когда они добрались до реки и поскакали вдоль берега, уже занимался рассвет. В поселении остяков дети с интересом уставились на них, но женщины схватили ребятишек и спрятались в хижинах, а мужчины хмуро смотрели, не понимая, что нужно двум одиноким казакам. Собирать дань? Для этого их слишком мало. Для сбора дани прибывал большой отряд, которому бессмысленно было сопротивляться.