— От мамы нет известий? Где она и что с нею? Не знаешь?
— Не знаю. Может быть, они знают?
— Этого мужика, очевидно, забрали в райотдел. Я выясню, откуда у него ключи. В райотделе у меня есть знакомые. А ты успокойся и выбрось всё из головы.
— А меня не посадят в тюрьму? Дима, я боюсь! За что у мне такая судьба?
Она снова разрыдалась и Грузнов, обняв её, снова начал успокаивать.
— Прекрати плакать и жалеть себя. Это самое последнее дело — жалеть себя. Ничего не произошло. Эти двое наказаны свыше за то, что они с тобой сделали и за то, что ещё хотели сделать. Ты только осуществила божий промысел, не более. Поняла? Ты только орудие божественного правосудия и сделала то, что тебе предназначено свыше. У многих народов есть такое понятие, как кровная месть. Если не работает законность, если парализованы органы правопорядка, то альтернативный инструмент поддержания справедливости в обществе — это кровная месть. Так что считай, что ты её осуществила, и привело их сюда само провидение. Оно же помогло тебе с ними разобраться.
Юля удивленно посмотрела на Грузнова. Она об этом раньше не думала. А ведь действительно, она не соображала, что делает, когда схватила мужика за ноги. Так может, действительно она ни в чём не виновата, коль это божий промысел? У неё высохли слёзы, и она, доверчиво прижавшись к Грузнову, поцеловала его.
— Дима, ты уже столько раз меня выручал. Я тебе так обязана!
— Ладно уж! Краску купила?
Юля кивнула.
— Если получится, мы с Валюшкой зайдём к тебе сегодня вечером, поможем покрасить. А ты сейчас пойди умойся и приляжь поспи. Стресс надо переспать, — улыбнулся Грузнов.
Эта девочка с такой нелёгкой судьбой вызывала у него добрые чувства и, помогая ей, он, как бы, внутренне очищался. "Мне это зачтётся", — думал он, гладя её волосы, и Юля начала успокаиваться. Припав ухом к его груди, она чувствовала ровное биение его сердца, и думала о том, что с таким добрым и сильным другом ей нечего не страшно.
По дороге на работу Грузнов заехал в райотдел повидаться со своим знакомым Пашей Колотовым, которому, как оказалось, передали это дело для расследования.
— Да здесь всё ясно и так, — сказал Колотов. — Гонит, гад, на девчонку, что, мол, это она выбросила из окна его приятеля.
Грузнов коротко хохотнул.
— Юленьку я знаю лично. Она комара убить не может, не говоря уже о человеке. Да и как это она вообще смогла бы здорового мужика выбросить из окна?
— Дима, ты чё, за идиота меня держишь? Я разве сам не понимаю?
— Да нет, я же тебя знаю. Посади этого мужика в пресс — хату, расколется мигом.
— Вот я только и ждал, пока ты приедешь и посоветуешь, что мне делать. Он уже сидит в пресс — хате, и там его опускают по полной программе.
— Вот и хорошо. А Юльку ты не дёргай, девчонка ни в чем не виновата, еле успокоил её. Такой стресс пришлось девчонке пережить!
— Да я понимаю. У меня к этому мужику ещё есть пару вопросов. Где они раздобыли ключи от квартиры и что там хотели делать. Может быть, хотели ограбить квартиру? У нас много нераскрытых квартирных краж в последнее время скопилось. Не исключаю, это они и орудовали.
— Ключи, скорее всего, они отобрали у матери Юли. Надо у этого подонка выяснить, где её мать. Я, собственно, из — за этого и приехал к тебе. Возможно, они Юлину мать убили, завладели ключами и хотели грабануть квартиру.
— Хорошо, я его потрушу и на этот счёт. Сообщу тебе, как что — нибудь выясню. Давай, напомни свой телефон.
Грузнов продиктовал ему номер своего рабочего телефона и поехал на работу. Следствие в райотделе находилось на правильном пути, и он не сомневался, что Паша выбьет из мужика необходимые признания. Настроение заметно улучшилось. "Пожалуй, стоит купить сегодня тортик и подъехать с Валюшкой к Юльке", — подумал он и, приехав на работу, позвонил Вале.
Голос у Вали был какой — то напряженный и встревоженный.
— Что — то случилось? — спросил Грузнов, чувствуя, что у неё какие — то неприятности.
— Я сейчас не могу говорить. Позже тебе сама позвоню, — сказала Валя и положила трубку. "Что за день сегодня такой?" — подумал Грузнов и позвонил Самохину.
— Олег, как дела? Всё в порядке?
— А ты чего звонишь? Уже тебе всё известно?
— Мне ничего не известно. Что случилось? У Вали голос какой — то не такой.
— У Зои сидят двое от Грини Шарого. Утром они были у Гали Афониной, а сейчас у Зои.
— А чего они хотят?
— Требуют все акции передать Грине.
— Вот суки! А что у нас в округе озёр больше нет или булыжники закончились?
— Дима, давай вечером поговорим, сейчас я не могу.
Грузнов положил трубку и в очередной раз удивился тому, что происходит в государстве. Вот так запросто прилетают бандиты из Москвы и диктуют свою волю. Он прекрасно понимал, что ликвидация этих двух урок ничего не даст — ведь они просто посланцы и не более того. Требования диктует бандит, у которого всё схвачено. У него есть стрелки, который застрелят любого, на кого укажет. Есть депутаты, которые его крышуют, есть дорогие адвокаты, которые его отмажут от любого обвинения. И есть деньги, чтобы подкупить судей. Говорить о криминализации и коррупции бессмысленно, потому что это не негативные явления, а суть произошедшей революции. И воевать с отдельно взятым бандитом невозможно, так как другие кланы не останутся в стороне. Они будут с ним солидарны и не потерпят наступление на свои права, завоеванные в ходе "демократизации" страны.
Между тем, обстановка в компании "Сибкомпроминвест" была не то, что тревожная, а просто отчаянная. Афонина, перепугавшись посланцев, направила их к Зое Мельниковой, которая, по её утверждению, контролирует финансовые потоки и единолично принимает решения по всем вопросам, связанным с акциями.
Посланцы сидели в кабинете у Зои, и она объясняла им, что просто так передать акции не может, так как акции — это не бумажки типа облигаций, а списки акционеров, зарегистрированные в соответствующих ведомствах. И передача их требует определенного времени для оформления, согласно действующим правилам.
Посланцы Грини не были похожи на обыкновенных бандитов и рассказали, что они люди с высшим образованием, но закончили не экономический факультет, а институт физкультуры, поэтому мало смыслят в акционерных делах. Их дело передать указание Грини Шарого, с которым шутки плохи. Он организовал сбор ваучеров, несколько лет пас компанию, выводя её на орбиту, и сейчас, после гибели Афонина, не может бросить её на произвол судьбы. Гриня отдал компании столько сил и энергии, что компания теперь по праву принадлежит ему.
— Афонина может оставить себе 10 % акций, а остальные надо передать, — сказал один из посланцев, иронически посмотрев на Зою, у которой сердце ушло в пятки.
— А как же другие акционеры? — спросила она, ощутив сухость во рту.
Язык буквально прилип к нёбу, и она с трудом им ворочала.
— Это ещё какие другие акционеры?
— Вот, например, вдова Коростылева, второго основателя кооператива. У неё 10 % акций.
— Вдов считать не будем, — пренебрежительно махнул рукой посланец. — Впрочем, можете ей выделить пай из тех 10 %, который вам отстёгивает шеф. И, пожалуйста, не задерживайте передачу акций. Это не в ваших интересах!
Многозначительность, с которой произнёс эту фразу посланец, говорила о серьёзных последствиях задержки, и у Зои ноги стали совсем ватными. Она понимала, что может сейчас вызвать охрану, и этих посланцев спустят с лестницы, но что будет потом? Гриня Шарый, большой и ужасный, маячил за этими наглецами, и они были неприкасаемы.
Мельников сидел у себя в кабинете и размышлял над ситуацией, которая представлялась ему очень серьёзной. У Грини очень выгодное положение, так как вычислить его стрелков крайне затруднительно. А бесконечно быть наготове и ждать нападения невозможно. Нет способа защитить себя, детей, близких родственников. Мельников понимал, что существует только два варианта решения проблемы — либо молча подчиниться требованию Грини и искать работу, либо ликвидировать его. Но ликвидация Грини может мало что дать, если останутся его соратники. Да и ликвидировать следует так, чтобы другие кланы этим не возмущались, иначе бандитское сообщество отомстит самым беспощадным образом. Положение критическим и нет времени на разведку, выявление всех соратников и подручных Грини, на разработку плана операции. Кроме того, накладывалась проблема со Стасом и Самохиным, которые, он не исключал и этого, могли работать на Гриню.