Лариса прошла к стойке и, усевшись на высокий стул, взяла меню, чтобы выбрать коктейль. Список был длинный и названия все незнакомые, поэтому она немного колебалась с выбором. Из спиртного любила только сладкий крымский мускат "Красный камень" и портвейн "Бастардо", а в коктейлях совершенно не разбиралась.
Это, конечно, серьёзный недостаток, потому что молодая английская леди должна разбираться в коктейлях не хуже, чем в средствах предохранения. Но российские девушки только начинали вместе со всей страной осваивать премудрости подлинной демократии. А, как известно, истинной демократии без британского менталитета не существует так же, как настоящих коммунистов без основополагающей идеи "всё отобрать и разделить", по пути прикарманив, что можно.
Увидев в меню коктейль "Мохито", вспомнила, что это был любимый напиток Эрнеста Хемингуэя. Как рассказывала тетя Лида, знаток англоязычной литературы, бодрящий и освежающий напиток с таким загадочным названием был придуман сразу после второй мировой войны на Острове Свободы, когда тот был ещё простой Кубой.
Хемингуэй пил его с двойной порцией алкоголя, только неясно как: отдельно коктейль и две порции алкоголя или коктейль делали с двойной порцией рома? Может быть он опрокидывал двойную порцию рома и потом запивал коктейлем? Или так могут пить только россияне? Логичнее предположить, что ему делали коктейль "Мохито" с двойной порцией рома.
Конечно, она не такой известный писатель, но тоже журналистка и принадлежит к пишущей братии. Небрежно кинув меню на стойку бара, заказала бармену коктейль "Мохито" с двойной порцией рома.
— Эрнест Хемингуэй очень любил этот напиток, — пояснила ему Лариса и тот уважительно посмотрел на неё.
Бармен неоднократно слышал знаменитую фамилию, только не помнил в каких фильмах снимался этот известный киноартист из Голливуда. А она, чувствуется, знает о нём всё, и даже какие напитки тот любит. Возможно, даже лично коротко знакома с ним. Вообще непонятно, как эту леди не остановила охрана, которая не пускает в ночной бар одиноких молодых женщин, потому что здесь работают свои проститутки. Но, очевидно, не решились остановить из — за дорогого вечернего платья, которое сразу выдает принадлежность к высшему обществу. И пришла она сюда не для того, чтобы немного подработать, а из — за своей взбалмошности. Для людей из высшего общества такая взбалмошность типична и можно рассчитывать на хорошие чаевые.
Бармен понимающе наклонил намазанную бриллиантином голову и быстро сделал ей коктейль из двойной порции рома, содовой, бросил кружочек лайма, веточку мяты, колотый лед и подал в высоком, широком бокале с соломинкой. Лариса с любопытством попробовала коктейль и он не произвел на неё такого большого впечатления, как, судя по литературе, на Эрнеста Хемингуэя. И в этом нет ничего удивительного — вкусы известных зарубежных писателей не всегда совпадают со вкусами простых российских девушек.
Впрочем, Хемингуэй не пробовал кристально чистый самогон из сахара, который делают на Украине. Дядя Петя его неоднократно расхваливал, вспоминая о времени, когда служил в Феодосии на Черноморском флоте. "Чистый, как слеза ребенка", — умиленно говорил он, утверждая, что покупная водка травит русский народ. Там в Крыму они познакомились с тетей Лидочкой и там же у её подружки Таи, вышедшей замуж за Володю Мещерского, родился Вадька.
Вдруг вспомнился ресторан в далеком сибирском городе и пьяненький Вадик с потным красным лицом, галстуком набекрень и синими глазами. Как восхищенно он тогда смотрел на неё! А она дурачилась, чуть ли не издеваясь над ним. Бедный Вадька, как только он тогда вытерпел её приколы!
Защемило сердце и захотелось оказаться на кухне рядом с Таисией Тихоновной. Они бы вместе жарили для него сырники и она бы училась варить украинский борщ. Не может быть, чтобы он встречался с другой девушкой и забыл её! Разве Таисия Тихоновна разрешит ему забыть ту, которую совсем недавно назвала доченькой и невестушкой? Закончится операция и полетит к нему. Она объяснит, что ни в чем не виновата, что не по своей воли исчезла из города, не предупредив его. Просто сначала не могла дозвониться, а потом не имела возможности.
Он должен её понять и обязательно простит. Только как ему рассказать кто она и чем занимается? Она действительно обманывала его, но иначе ведь и не могла: разве можно было рассказать, что она офицер спецназа и находится в городе, выполняя боевое задание? Но так ли это важно для него? Ведь полюбил он её не как певицу, а как женщину, как девушку!
Только сможет ли он понять и принять то, что она делает? Он интеллигентный, мягкий, искренний и очень правдивый. А она лживая, коварная, хитрая и очень жестокая. Он не может обидеть и, тем более, ударить человека, а она только что хладнокровно и расчетливо погасила двоих. Пусть они подонки, но поймет ли он это? Разве можно честно рассказать ему о себе? Он, вероятно, ужаснётся и не захочет с нею вообще иметь ничего общего, потому что он хороший и добрый. А она очень плохая. Но ведь кому — то надо быть плохим, чтобы противостоять насилию! Разве добрые и хорошие могут сами защититься от плохих и жестоких?
Заведенная своими же мыслями, Лариса повернулась к бокалу с коктейлем и обнаружила, что рядом кто — то сидит и что — то ей говорит. Это был мужчина лет сорока. Плохо выбритый, как это начинало входить в моду, он похотливо глазел на неё и что — то говорил. Она услышала только обрывок фразы, из которой поняла, что он куда — то её приглашает.
— Гарантирую, ночь со мною никогда не забудешь! — сказал он, кладя руку ей на колено.
Лариса неторопливо взяла бокал и точным движением выплеснула содержимое ему в лицо. Мужчина вскрикнул и схватился руками за глаза — спирт жег роговицу. Перехватив изумленный взгляд бармена, она неторопливо вынула из сумочки банкноту в 50 фунтов стерлингов, небрежно кинула на стойку. Встав с высокого табурета и поправив шарфик на плечах, направилась к выходу. Два охранника у входа услужливо открыли перед нею двери и поблагодарили за посещение бара. Они видели, как она плеснула содержимое бокала в глаза завсегдаю и затем изумленное лицо бармена, вертящего в руках крупную купюру. За такие щедрые чаевые можно и не обратить внимание на стоны посетителя, усиленно трущего глаза.
Напротив бара стояли несколько такси, ожидая клиентов, и один из таксистов услужливо распахнул перед Ларисой дверь своей машины. Она мельком взглянула на номер, чтобы, в случае чего, сослаться на таксиста, как свидетеля, и села на заднее сидение, изображая из себя подвыпившую особу.
Приехав домой, приняла душ и юркнула в постель. Но долго не могла заснуть, потому что в голову лезли всякие мысли. Она мысленно спорила с Вадимом, доказывая ему свою правоту. Мир был бы раем, не будь в нём насилия. Но оно есть и противостоять ему могут только люди, не останавливающиеся перед ещё большим насилием. Страшно даже представить, что происходило бы, последуй все совету Льва Толстого подставлять щеки, чтобы по ним хлестали все, кому не лень.
И что было бы со страной, с простыми людьми, если бы армия и спецслужбы пропитались идеями непротивления злу насилием, идеями всепрощения, всеобщей любовью? Что было бы, займись все нравственным самоусовершенствованием личности?
И так преступность захлёстывает страну, а если бы, не дай Бог, ещё и милиция разошлась бы по домам, охваченная чувством всепрощения, то воцарилась бы кровавая вакханалия! Не всем посчастливилось пережить период правления Горбачева и тем, кому удалось пережить кровавые погромы, хорошо известно, как либерализм прокладывает русло рекам крови! И кровавая анархия, начавшаяся из — за словоблудия Горби, любимца Запада, до сих пор продолжается на пространстве бывшего Советского Союза.
Общество и так, без всякого толстовства, с детства настраивает своих граждан против насилия, учит их любви к ближнему, добру и высокой морали. А потом надевает на мальчишек, только что закончивших школу, военную форму и отправляет в Чечню, требуя убивать во имя Родины. Разве в этом и заключается высокая мораль? Парадокс! Удивительно ли, что в армии столько жертв?
Правозащитники виснут на действующих войсках, не дают нормально разобраться с противником и течет из — за этого кровь рекой. Кровь, которой могло не быть, если бы не мешали мочить бандитов и террористов. Если двое дерутся и кто — то, конечно же, по соображениям высокой морали, виснет у одного из них на руках, мешая махать кулаками, то можно не сомневаться: этому неудачнику повыбивают зубы, разобьют лицо, переломают ребра, отобью почки и печень. Но зато моралисты будут гордится тем, что пытались остановить драку. Поэтому негодяи и не боятся затевать драку, зная, что, если их начнут бить, моралисты её остановят.