Однако был один купец, добившийся невероятного успеха, — Гаврила Машаров, открывший более ста россыпей золота и ставший одним из богатейших золотоискателей. Один только открытый им прииск «Гавриловский» (принадлежавший купцу Рязанову) в период с 1844 г. по 1864 г. дал 770 пудов золота. Еще четверть века после этого на нем продолжались работы, а таких рудников в Енисейской тайге были сотни!
Машаров заказал себе медаль из чистого золота, на которой было написано: «Гаврила Машаров — император всея Тайги», за что и получил прозвище — «таежный Наполеон».
В таежных лесах Машаров построил огромный дом с крытыми переходами и стеклянными галереями, а в оранжереях выращивал ананасы. После золотодобычи Машаров увлекся производством венецианского бархата и даже построил фабрику, но вскоре прогорел и был объявлен банкротом.
Однако помимо предпринимателей, которые кустарным методом собирали с приисков сливки, а затем искали новые богатые жилы, существовали и такие, которые разрабатывали недра в соответствии с последними достижениями науки и техники.
К таковым относились иркутский купец первой гильдии Константин Трапезников и действительный статский советник Косьма Репинский, которые в 1846 году начали разрабатывать Ленский золотоносный район.
В конце 50-х годов, когда прежде богатые золотом породы стали скудеть, владельцы Ленских приисков начали вводить современные методы добычи, позволявшие более тщательно отбирать золото. Внедряли они и механизацию. Так, в 1861 году, на приисках появилась первая в районе конная железная дорога, а спустя пять лет ее сменила узкоколейка на паровой тяге. В середине 90-х годов начала работать первая в бассейне Лены электростанция мощностью в 300 кВт. Тогда же появились телефоны и начала действовать электрифицированная железная дорога.
В результате этих нововведений Ленские прииски начали давать России 60% от всего добываемого в стране золота. Это было крайне полезно для страны, которая ввела золотой стандарт рубля и потому остро нуждалась в желтом металле. Однако за счет больших накладных расходов добыча была малорентабельной, и прииски были на грани банкротства. Дело спасло создание акционерного общества «Лензолото» с большим участием государственного капитала и соответствующим государственным контролем.
Незадолго до Первой мировой войны «Лензолоту» принадлежал 431 прииск общей площадью более 42 тыс. гектаров. В 1910 году стоимость акции «Лензолота» номиналом 750 руб. взлетела до 6075 руб.
В самый горячий период в Сибири было добыто 35 587 пудов золота на сумму более 470 млн. рублей. В 1861 году было зарегистрировано 459 золотопромышленных компаний и товариществ. На 372 приисках работали 30269 человек. За год они добыли 1 071 пуд золота. К 1861 году были выданы 1125 разрешений на добычу золота. Из них 621 (55,3%) разрешений получили дворяне, потомственные почетные граждане — 87 (7,7%), купцы первой и второй гильдий — 417 чел. (37,0%).
Накопленные средства золотопромышленники вкладывали и в социальные сферы, в том числе благотворительность.
Томские золотопромышленники, вкладывая огромные деньги в поиски новых приисков, не забывали и о делах общественных.
Пожалуй, главным наследием меценатов-золотопромышленников является Томский госуниверситет. Крупнейшие взносы в его строительство сделали Александр Сибиряков (200 тысяч рублей) и Захарий Цибульский (140 тысяч рублей и еще 18 тысяч на стипендии студентам).
В 1843 году по завещанию купца и золотопромышленника Андрея Попова в Томске был учрежден первый в Сибири частный банк (было пожертвовано 85,7 тысячи рублей). На доходы от Сибирского общественного банка финансировались Мариинская женская гимназия в Томске, а также женские учебные учреждения в Омске и Иркутске.
Троицкий кафедральный собор (располагался на территории нынешней площади Новособорной в Томске) также появился не без участия "золотых" денег. На его строительство жертвовали и купцы Поповы, и Асташев.
А здание Томского областного краеведческого музея – бывший особняк купца Асташева, построенный в 1842 году.
К 1920 г. добыча золота на территории Урала и Сибири резко сократилась. В мае 1927 г. было основано Акционерное общество «Союззолото», а в 1930 г. частная добыча золота в Сибири и на Дальнем Востоке окончательно прекратилась.
Глава 29
Не веря своим ушам, бросая оружие и снаряжение, не разбирая дороги, я ринулся вперёд. Безумная надежда, словно мощный энергетик, придавала новые силы моему уставшему телу. Ворвавшись в открытые ворота, увидел её – живую и невредимую.
Настя стояла среди группы каких-то военных, о чём-то оживлённо им рассказывая. Медленно повернув голову, она заметила меня. Наши глаза встретились. Не обращая внимание на окружающих, я упорно продолжил движение. Какой-то солдат попытался меня перехватить, но был небрежно отброшен в сторону. Та же участь постигла и его неудачливого товарища. Окружающие люди, что-то говорили и кричали, но я ничего не слышал. Добравшись до девушки, я нежно обхватил её кисти своими.
- Живая, - шепнул я, крепко прижимая девушку к себе.
Пехотный поручик, показывая на счастливую парочку, что-то сказал окружившим его солдатам. Служивые решительно направились в сторону молодых людей. На полпути они были остановлены человеком в жандармском мундире. Последний шепнул пару слов поручику, и тот, презрительно скривившись, отменил свой приказ.
Но, мне было всё равно, действия и мысли всех людей, кроме Насти, меня не интересовали. Выведя девушку за околицу, я засыпал её вопросами.
Не знаю, как обозвать предусмотрительность её отца, выкопавшего под домом тайное убежище, в обычное время использовавшегося в качестве погреба. Подарком Судьбы или божественным проведением, но я ему бесконечно благодарен. Когда дело в буквальном смысле запахло керосином, Настя вместе с бабкой спустились в погреб, где им пришлось провести около трёх суток. К счастью, запасы продуктов в погребе присутствовали. А главное, там была вода, в виде нескольких больших бутылей с квасом. На вторые сутки в замкнутое пространство сверху стал пробиваться удушливый дом, огонь успешно боролся с нижними венцами сруба. Аграфена Петровна вспомнила, что отец Насти как-то упоминал, что вырыл из погреба ход наружу. Он всегда опасался каких-то врагов. Обмотав рот влажной тряпкой, Настя всю ночь безуспешно искала выход. Уже отчаявшись, она по наитию стала простукивать стены. Удача улыбнулась ей всего через половину часа. С трудом оторвав тяжёлые доски, она увидела небольшой проход с глинистыми, сочащимися капельками воды стенами. Сверху он был перекрыт грубым деревянным настилом. Передвигаться там можно было только ползком.
Наглотавшаяся дыма бабка, самостоятельно двигаться уже не могла. Решительным жестом она отправила внучку вперёд на разведку, предложив вернуться за собой позже. Когда, Настя, выбравшись на поверхность, едва переведя дух, проползла обратно, было уже поздно. Аграфена Петровна уже не дышала.
До вечера, в прострации бродя по пепелищу, Настя не знала, что делать. А утром, большой отряд из трёх десятков солдат и двух офицеров, внушительным караваном неожиданно выдвинулся из леса.
Переговорив с поручиком, я быстро выяснил, что у него был приказ найти и ликвидировать некую многонациональную банду, чем-то нехило насолившую томским золотопромышленникам. Сложить два и два было не сложно. Объяснив ситуацию, я дал подробные пояснения, где находятся останки бандитов. Окрылённый надеждой на финансовые плюшки, поручик срочно организовал поисковую экспедицию. Награда была обещана, как за живых, так и за мёртвых. Тем более, я ясно дал понять, что ни на какую долю не претендую в принципе.